«Нет денег — нет бабы», — злобно ответила я про себя. Что за проклятый антропологический интерес! Ну уже скажи, что тебя такое положение вещей не устраивает, и разойдемся по-хорошему!
— У мужчины всегда найдутся деньги на то, чтобы пригласить понравившуюся женщину в кафе! — заявила я вслух.
— Угу. Хорошо, я над этим подумаю. Пойдем?
«Я над этим подумаю…»?! Это все, что он может сказать? Где же рассуждения о равенстве прав и обязанностей, после которых я могла бы констатировать нашу ментальную дисгармонию, пожать плечами и предложить остаться друзьями — друзьям не возбраняется делить счет пополам? Сценарий был прост и очевиден. А он просто положил мне руку на плечо и сказал: «Хорошо, я над этим подумаю». Обескураженная, я пошла вперед, увлекаемая его рукой.
* * *
Бзыыыынь! Дротик вонзился в самое яблочко.
— Вау! — воскликнула я и захлопала в ладоши. — Ты, похоже, часто здесь бываешь.
— Да, здесь пинта стоит всего три евро, — без ужимок ответил Гийом.
Мы играли в дартс в квартале Бют-о-Кай, и это был наш последний вечер. Настроение у меня было чудесное, ведь завтра я наконец отогреюсь у батареи, приму ванну, вскипячу воду в чайнике, а не в эмалированной кастрюльке, и сяду — СЯДУ! — на кухне смотреть телевизор. Я и не обманывалась никогда насчет своей привязанности к комфорту.
Гийом, похоже, тоже не страдал от предстоящей разлуки: он поражал центр мишени уже в шестой раз за сорок минут. Мужчины за соседним столиком бросали на него нетерпеливые взгляды и ворчали все громче. Наконец Гийом вернул дротики бармену, обменяв их на две пинты пива. Сев за столик, он уставился на бокал и ушел в глубокую медитацию. Я уже по третьему разу читала внизу подвешенного на стене экрана бегущую строку со спортивными новостями за неделю, когда он вдруг сказал:
— Я не хочу, чтобы ты уезжала.
— Я тоже не хочу, — вздохнула я в ответ, соврав только наполовину.
«Финал Евролиги по баскетболу решено провести в Мадриде…»
— Сколько еще будет продолжаться такая кочевая жизнь?
Я пожала плечами. Для меня это было в порядке вещей. «Моника Селеш объявила о завершении карьеры в большом теннисе».
— Мне тоже тяжело, но что же мы можем сделать? — Вопрос был риторическим.
«Допинговый скандал с велосипедистами на Пекинской Олимпиаде набирает обороты».
— Ты… ты могла бы попробовать переехать в Париж, например.
Я опустила глаза от экрана:
— В Париж? Зачем? Там у меня работа, друзья, дом… Вся жизнь!
— А я в твоей жизни какое место занимаю?
