Не раз слышалось мне: зовут на помощь; помнят мою клятву верности и знают — сдержу слово, в нужную минуту явлюсь, спасу и водворю порядок.
Явственно видел я их в беспокойных снах — совсем рядом, а когда, пробудясь, зажигал лампу, они исчезали, словно тени, сливались с темнотой. А я прижимал руку к тревожно стучащему сердцу. Прислушивался. Часы тикали сонно, за окном стрекотали цикады.
И только наш песик Мумик, постукивая когтями по паркету, подбегал ко мне, укладывал свою лохматую голову ко мне на руки, посапывал, будто заверяя: я на страже, спи спокойно, никого здесь не было…
Я поднялся из-за машинки, потянулся, глубоко вдохнул воздух: сад благоухал увядающими листьями, сухим укропом и замшевой айвой. А вместе с дымом от костра потянуло заманчивым ароматом варенья, тяжко булькавшего в огромной, словно таз, медной кастрюле. Жена уже кончала возню с римским вареньем… У меня потекли слюнки, и неодолимо потянуло сбежать от письменного стола. На сегодня хватит, к черту писанину…
В саду по дорожкам с визгом носилась Кася, самозабвенно лаял Мумик, наш керриблютерьер. Верно, вы знаете, как выглядит керри? Среднего роста, шерсть темно-серая, длинная. Этих собак стригут. Морда косматая с козлиной бородкой, уши — бархатные, спина гладкая, сзади торчком прямой хвостик, а на лапах бахрома, как на штанах аргентинского ковбоя. Керри очень общительны, прекрасно берут след, — поверьте, видят носом, ведь коричневые глаза у них совсем закрыты длинными лохмами.
Веселый Касин визг, нежное потявкивание Мумика, нашедшего ее в кустах черной смородины — они по обыкновению играли в прятки, — совсем раздразнили меня. Я выглянул в окно. В дыму тлеющего костра Мария сосредоточенно орудовала огромной мешалкой, вылавливала то дольки очищенных яблок, то жесткие грушки и спелые сливы, чтоб проверить, не разварились ли, не пригорело ли варенье. Как заманчиво эти ароматы щекотали обоняние! Признаюсь: я не только лентяй, но и лакомка, а потому частенько сбиваюсь с пути праведного.
Жена круговыми движениями, как бы творя тайный обряд, сыплет изюм, трусит ваниль. Вы небось думаете, что она варит обычное варенье? Ошибаетесь. Это настоящее римское варенье по старинному рецепту моей бабки Анджелы Кристиани.
Такое варенье отличается двумя отменными качествами: в нем мало сахару и застывает оно в желе. В зависимости от ингредиентов все банки получаются совершенно разными на вкус, а потому появление каждой новой банки зимой на столе всегда неожиданность и приветствуется прямо-таки индейским кличем. Самое же приятное — римское варенье лучше долго не хранить, и посему, не дожидаясь зимы, сразу на следующий день мы приступаем к торжественному опробованию. В желе чудесным образом, не смешиваясь, сохраняют свой аромат зернистые грушки, яблоки с кислинкой и горьковатая сливовая кожурка — роскошь, чудо, мням-мням!
