– Да я скорее тут все взорву, чем уволюсь по собственному желанию! – орал самый горячий из митингующих.
Его слова на разные лады подхватывались другими.
– Это не я придумала! – оправдывалась женщина у двери. – Идите к директору, у него и требуйте своих пособий!
– А ты сама напишешь заявление на увольнение? – продолжал возмущаться лидер митингующих. – Вы в офисе свое получите, а мы тупо на улице окажемся!..
– Да я тут…
Женщина хотела вернуться в кабинет, но ее ухватил за плечо один из мужиков, а был он типом здоровым. Кто-то щуплый из глубины толпы взвизгнул:
– Покажи ей!..
Мужики как-то разом подались вперед.
Пашка и подумать ничего не успел, а уже протиснулся к тому здоровенному типу, что тряс кадровичку. Вокруг орали и топали, говорить было невозможно. Поэтому Седов, поймав взгляд мужика, положил руку ему на запястье.
– Тебе чего, придурок?! – взревел мужик. – Пошел отсюда!
И тогда Седов врезал ему по ребрам. Размахнуться было негде, удар получился так себе, зато неожиданный. Мужик на миг ослабил хватку, соображая, как ему удобнее будет размазать этого дохляка по стенке, но и этого оказалось достаточно: одной рукой Паша нащупал дверную ручку, а второй втолкнул испуганную женщину в комнату.
И захлопнул за собой створку.
– Вызовите охрану! – скомандовал он, придерживая дверь плечом.
Снаружи колотили.
Женщина опомнилась, повернула ручку замка. Удары участились.
– Спасибо вам, – сказала она, тяжело дыша и потирая руку. – Козлы какие! Сейчас охрану вызову.
Женщина села за стол, придвинула телефонный аппарат. Паша устроился на стуле рядом. Пока кадровичка звонила, он огляделся. В кабинете стоял только один стол, заваленный бумагами, на столе блестела золотыми буквами пластиковая табличка с надписью: «Специалист по кадрам Синеокая Валерия Петровна».
Поговорив с охраной, Валерия Петровна положила трубку телефона и спросила:
– А вы кто?
– Работу ищу, – сказал Павел Петрович, похлопав рыжими ресницами. – Мне знакомые сказали, что «Альфа-Транс» у нас самое крупное предприятие, я и пришел. Я шофер, мы сюда из Пензы приехали. У нас совсем негде работать.
Валерия Петровна слушала его с нарастающим сочувствием.
– А у меня пятеро детей, – вышел на новый уровень откровенности Паша.
Это подействовало.
– Детей так любите? – спросила женщина.
– Это самое главное. – Седов вообразил себя Перцевым, и его монолог зазвучал еще более проникновенно. – Ради них только и надо жить.
– С пятью-то детьми тяжело!
