Вечер не обещал быть праздничным. Седов засел за обдумывание публикаций материалов о Малогрязнушкинской железной дороге, подготовленных Гайдуковским.
Около девяти вечера в его дверь постучали. Судя по звуку, стучал мужчина.
– Павел, а давайте с вами отужинаем! – с этими словами в комнату вошел человек-паровоз. – У Тамары осетринка есть, грибочки-помидорчики, идемте?
При упоминании осетринки и прочего Паша ощутил голод.
– … Меня сегодня Наталья спросила: ты, папа, совсем по Артуру не тоскуешь? – рассказывал за едой Никита Львович. – А я ей – я тоскую и горюю, но слезами делу не поможешь. И у меня есть другие дети! Вот что бы я делал, будь у меня только один сын? Да повесился бы после его смерти, а так у меня есть еще два, да три дочки, да еще двойня скоро родится! Дети не дадут мне истосковаться.
Паша поморщился в ответ на самодовольное высказывание Перцева, но ответить ему было нечего. Никита Львович продолжил монолог:
– А у моего дядьки, брата матери, была только дочь. Жена его рожать не хотела, эгоистка такая! И надо ж было, чтобы у этой единственной дочери обнаружилась эта… липома или миома. Ну, в общем, рак. Уж лечили они ее, лечили! Квартиру продали, за границу ездили, а она все-таки умерла. И говорили им: все равно умрет, чего вы носитесь с ней! Другую родите, ну бывает же такое, что неоперабельно, не лечится. А они – нет, это наша единственная!.. А как дочь померла, так дядька мой стал спиваться, а жена под машину бросилась, погибла. Вот что значит – единственное дитё!
Седов не хотел злиться, поэтому налил себе полную рюмку водки и выпил залпом.
– А, ты выпил уже? Ну и я!.. – Перцев тоже опрокинул рюмашку. – Хорошо пошло! И я тогда решил: детей у меня будет много!
Вторая рюмка водки позволила Паше расслабиться. Он поковырял вилкой в тарелке, мысли его стали разбредаться.
– А у тебя дети есть? – поинтересовался хозяин дома.
– Нет.
– А тебе уже за тридцать, так?
– Ну.
– А с женщиной той, что у меня в Анапе живет, ты в гражданских отношениях? Не женитесь? А чего, она не хочет?
– Да, – врал Паша и снова пил.
– Вам пора умнеть, жениться и детей рожать. Хотя… прости уж, у нас тут мужской разговор, так что я скажу. Бросай ее, женись на молодой! Ну, кого тебе родит твоя подруга в свои годы? Сколько детей сможет? Ей сколько, тридцать?
