Сейчас, сидя на пне, Силле повернулась к лесу и старалась ни о чем не думать. Ей эта отрешенность давалась просто. Даже не понадобилось прибегать к волшебной палочке-выручалочке от плохого настроения, как учила мама, — пересчитывать вокруг различные цветовые оттенки.
Лес захватил все ее внимание. Высокий, чистый и безлюдный, изумительно живой в своей неподвижности — таким он стоял у нее перед глазами. Какой только живности не обитало в зарослях вереска, в траве и в латках рдеющего мха! Седовершинные великаны ели опустили до земли свои темно-зеленые ветви, образуя затененный шатер вокруг ствола. Для кого? Кто находил там укрытие? Дикие козы? Зайцы? Исполины-сосны, наоборот, стояли в неколебимом покое, как многоопытные почтенные старцы. Молоденькие сосенки держались от них кучкой в некотором отдалении. Шелестели тонкие светлые березки и осины, будто девчонки, перешептывались они между собой. Зато ольха дремала в тихом сне.
Внимание Силле привлек женский голос.
— Вы не знаете, куда подевался детский сад? — спрашивала женщина.
К коптильщикам подошли стройная девушка с ниспадающими на плечи медно-рыжими волосами и плечистый молодой человек. Девушка показалась Силле знакомой, где-то на фабрике она уже видела ее. Молодого человека Силле знала хорошо еще с производственной практики. Это был инженер-технолог Имре Лойк, тот самый, который организовывал экскурсии и всякие коллективные походы, обучал молодых рабочих и всегда говорил о школьницах-практикантках почему-то в третьем лице.
На вопрос девушки Виханди выразительно кашлянул и быстро указал глазами сперва на Мерле, потом на Силле. Девушка фыркнула и сделала рукой движение, будто хотела затолкать назад сорвавшиеся с языка слова.
Но Имре Лойк уже подошел к Мерле.
— Ах, они сами тут! И такие деловитые! Просто радость видеть таких проворных людей, — рокотал он своим приятным баритоном.
— Бери на заметку и переводи в кадры, — посоветовала девушка. — Не то закончит школу и исчезнет. И тогда по-прежнему придется нам гнуть спины.
С радостным ожиданием смотрела Мерле на Имре Лойка. Тот развел руками:
— Исчезнет? Что значит исчезнет? Если у человека есть интерес к нашей работе, он никуда не исчезнет. Гони его из парадной двери, он войдет с черного хода, погонишь и с черного хода, заберется в окно. Такие вот дела, Вейнике.
Силле представила, как Имре Лойк, корректный молодой человек, ломится в парадную дверь и с черного хода, а потом лезет в окно. Эта мысль развеселила ее и одновременно возбудила интерес, а что именно привело самого Имре Лойка на кондитерскую фабрику — призвание или что-то другое?
