Фосфор помолчал, а Комозой, дылда с вытянутым в длину, массивным лицом, поинтересовался.
— Как полагаешь, будет толк? Ты все‑таки из Рима?
Ларций, заметно захмелевший, пожал плечами. На глазах навернулись слезы — стало жаль мальчишек, на себе испытал, что значит быть уродом и потехой. Чем поможешь? А поможет Траян или нет, кто знает.
— Я сам, ребята, сижу по уши в дерьме. Донес на меня один гад. На моих родителей. Государственное, видите ли, дело, оскорбление величества, и до сих пор ни тпру, ни ну. Так и вишу в ожидании, как Траян на это оскорбление посмотрит. Тут еще жениться надумал.
Ларций опустил голову, глянул в фиал. Он был пуст.
— Ну‑ка налейте, — приказал он прежним подчиненным.
Комозой налил ему полную чашу. Префект выпил, закусил сыром, продолжил.
— Понимаю, не ко времени, а сердцу не прикажешь. Такие дела. Ладно, пойдем посмотрим, как отпрыски Клавдия из Одиннадцатого германского маршируют. Помнишь, как мы бывало…
Из таверны с сочным названием «Персик и груша» они вышли в ногу. Плащ префекта позволил им пробиться к обочине. Устроились на холме — отсюда было далеко видать. Все трое встали в нескольких шагах от проезжей части.
Прямая, как стрела, мощенная камнем, дорога убегала к северу, а в обратную сторону утыкалась в едва различимые в дымке стены Медиолана.
Ларций первым ощутил, как дрогнула земля. Скоро едва заметные сотрясения обернулись ритмичными, внушающими неясный страх и уважение толчками. В любом случае, отметил про себя Ларций, шли как положено.
В ногу.
Сначала мимо холма промчался отряд конницы. Кони были здоровы и ухожены, дерзко косили глазами и норовили укусить выбегавших на дорогу мальчишек. Глядя на них, играющих и веселых, Ларций с тоской подумал, что пусть лучше их коснутся зубы боевого коня, пусть отметина на всю жизнь, пусть лучше запишутся в легионеры, чем иметь призванием лишение яичек и мягкие постели регулов.
Он зубами скрипнул и пропустил момент, когда вдали на горизонте, пробегавшем по лесистым вершинам соседних увалов, блеснул серебряный орел. Солнечный блик угодил ему в глаза — это было так знакомо, так волнующе. Так всегда бывало перед сражением, когда когорты по — центурионно разворачивались в боевой порядок. Вот когда сияния хоть отбавляй, ведь всем известно, что блеск оружия внушает врагам особый страх. Каждый идущий в бой обязан был начистить латы. Кто сочтет воинственным воина, у которого оружие покрыто пятнами, грязью и ржавчиной!
