- Как-нибудь без меня справляйтесь, - сурово ответил Микола, поворачивая к хате. - У вас своя служба, у меня - своя.
* * *
Боронить да сеять - работа весёлая. Борона, слаженная из пяти сучкастых стволов, землю захватывает широко, но тащить её не в пример легче, чем плуг или даже сошку. Потом Чёлке отдых - попастись на сладком луговом клевере, а сам Микола, отмерив в берестянку зерна, идёт сеять. Шагает неспешно, под каждый шаг - взмах руки. Тут своя наука, чтобы нигде не было густо, нигде - пусто. Следом - вновь пройтись бороною, приборонить посеянное, а то налетит вороньё и пограбит не похороненное зерно не хуже четвероруких челубеков.
Работа весёлая, но тоже не из простых, к концу трудов от бороны одно поименование остаётся, хоть в ельник иди за новыми деревами, хоть в рощу поспешай к кустам жимолости, из чьей вязкой древесины режут вставные зубья для борон и граблей.
Поломанную борону Микола бросил на меже. Будет досуг - починит, не будет - к осенней пахоте новую смастерит.
Ночью за горизонтом посверкивало и не тихой зарницей, а кровавым огнистым заревом. Микола выходил на крыльцо, смотрел, вздыхал. А с утра не до охов, иных забот довлело. Летний день для того и долог, что дела много. С затемна и до темна в поле, но всех трудов не перестрадаешь. Коси коса, пока роса. Роса долой, а мы не домой, мы за грабли... Вчерашние копёнки разбить, сено разворошить, чтобы сохло, покуда вёдро. Высохшее - на волокуше к одинокому стожару, стог метать.
Большаком рать идёт. Не солдатские баталии - ополчение. С посадов мастеровой люд, с деревень - чёрные мужики. И амуниция поплоше, и ружьё со всячиной.
- Эй, мужичок, собирайся! Не время сейчас за стогом прятаться, твоим вилам иное дело есть. На Крайнем Рубеже война гремит, видимо-невидимо нелюди привалило. Челубеки себе в помощь всякую погань пригнали: змея ползучего, да змея летучего. Огнём палят, ядом прыщут. Сегодня срок пришёл землю не боронить, а оборонять.
Микола оставил вилы, смахнул со лба выпотную соль:
- Эвон вас сколько! Поди, и без меня управитесь. А мне и тут трудов не переделать. У вас своя служба, у меня своя.
* * *
Смирная Чёлка, понурив голову, стояла у опушки, хрумкала первым грибом. Вот и колосовики пошли, и кукушки давненько не слыхать. Значит, озими в колос вышли. Опять же, сенокосу конец, до самого леса всё выкошено и по полянам пройдено. А отаву подкашивать ещё не скоро.
Микола стреножил Чёлку, хлопнул по впалому боку. Иди, отъедайся, скоро тебе опять дело сыщется. Лошадь ушла к кустам, где трава посочней и не так донимает кусачий зуд. А Микола с серпом в руке двинул к дальней полосе, где давно уж выколосились озимые. Серп ещё с зимы зазубрен да оттянут, только что сам не жнёт.
