Молочные бидоны прикрыты марлей. Руди выходит с ведром из коровника и выливает молоко в бидон. Чья-то тень ложится рядом. Руди поднимает голову.
— Добрый вечер, Руди! — приветствует его Линднер.
— Здрасте! — буркает Руди в ответ, как бы говоря: вас еще тут недоставало!
— Работаем? — спрашивает учитель.
— Сами видите. — Руди берет ведро, собираясь уйти.
Учитель останавливает его.
— Твой приемный отец дома?
— Бетхер-то?
— Да.
— А чего вам от него надо? — спрашивает Руди и враждебно смотрит на учителя. Губы его так плотно сжаты, что образуют одну тонкую линию.
— Не бойся! — ласково говорит учитель. — Я не собираюсь на тебя жаловаться.
— Ладно, сейчас отведу. Только давайте скорей! — Но Руди все же не доверяет учителю. Перед ригой он внезапно останавливается и требует: — Нет, лучше идите домой!
Учитель кладет руку на плечо Руди и говорит:
— Пойдем. Как-нибудь мы с ним уж справимся.
Но Руди заступает ему дорогу.
— Если вы надумали вмешиваться… — Он делает многозначительную паузу. — Вы все только еще хуже сделаете…
От неожиданности учитель делает шаг назад. Да и что он может сказать? Так-то ученики, значит, думают о нем… Из риги выходит крестьянин Бетхер. Учителю надо собраться с мыслями.
— Знаю, знаю, вы новый учитель! — приветствует его Бетхер и тщательно вытирает руки о куртку.
Это крупный светловолосый мужчина с голубыми водянистыми глазами — ни дать ни взять, истинный ариец. Губы тонкие, выражение лица свидетельствует одновременно о грубой силе и склонности к пресмыкательству. Лет ему около сорока.
— Добрый вечер, — отвечает Линднер. — Должно быть, я некстати?
— Друзья всегда кстати! — Бетхер пытается улыбнуться.
Но учителю эта улыбка почему-то напоминает гнусную улыбку трактирщика, запрашивающего с опьяневшего клиента двойную плату.
Вместе они направляются к дому. Руди за ними…
— Ты не обижайся на меня, Руди, — говорит учитель, — но хорошо бы ты на некоторое время оставил нас одних.
Руди останавливается в нерешительности. Бетхер сразу же набрасывается на него:
— Ты что, не слышишь, когда учитель с тобой говорит?
Прежде чем уйти, Руди бросает на учителя такой взгляд, от которого тому делается страшно.
— Нелегко с ним, — замечает Бетхер. А так как учитель, по-видимому, придерживается другого мнения, спешит добавить: — Но что поделаешь? В этом возрасте все парни артачатся. Слава богу, хоть не лентяй, тут уж ничего не скажешь.
— Что верно — то верно, — вставляет учитель, однако звучит это осуждающе.
