Лолиес тут же притих, словно готовый в струнку вытянуться перед начальством.
— Непонятно, почему они только один револьвер взяли? — удивлялся учитель Грабо, наморщив лоб.
Лесничий пожал плечами.
— Кто их знает, о чем они при этом думали. Может быть, боялись — как-никак воровство. — На лице его появилось злобное выражение.
— Но что бы там ни было, — подытожил учитель Грабо, — а обоих надо выдворить из Бецова.
— И поскорей! — согласился Лолиес. — Пока они не стали нам опасны.
Грабо не без иронии посмотрел на него.
— Интересно, а ты хоть палец о палец ударишь для этого?
Лесничий засмеялся так громко, что многие посмотрели на него.
Вдруг в классе стало тихо. Вошел учитель Линднер. Он улыбнулся никому и всем сразу и сел за стол, стоявший перед доской. Тока и на этот раз не было. На партах, чадя, горели свечи. При их зыбком свете лицо учителя Линднера казалось мертвенным.
Грабо поднялся, чтобы открыть собрание и приветствовать всех присутствовавших.
— Трагические события, — начал он, — заставили нас собраться здесь. Все вы, должно быть, уже знаете, о чем пойдет речь. Дети, ученики нашей школы, ваши дети, встали на путь преступления. Нам больно в этом признаться, чувства родителей нам близки и понятны. Однако, — и он поднял указательный палец, — это не может заставить нас отказаться от самых решительных действий против столь пагубного влияния бандитов-подростков. Это могло бы привести нас к катастрофе. — Как бы случайно, он повернулся к учителю Линднеру и продолжал: — Поэтому сегодня наша первая обязанность — решить вопрос: имеют ли право эти малолетние гангстеры оставаться и далее в нашей среде. Место их в трудовом приюте, а не здесь, где они угрожают порядочным ученикам.
— Правильно! — крикнул кто-то из группы Лолиеса.
Сразу же там раздались хлопки. Из переселенцев тоже кто-то зааплодировал, однако довольно робко. Пламя свечей заколебалось.
Оратор, снова бросив взгляд на Линднера, сказал:
— Принимаю ваши аплодисменты за одобрение моего предложения.
Снова захлопали. Грабо терпеливо выжидал, покуда не наступит тишина.
— Мой коллега Линднер придерживается иного мнения, — продолжал он. — И я не ошибусь, заявив, что на то у него имеются свои причины.
Он сделал паузу, с явным удовольствием прислушиваясь к возгласам протеста. Он недаром придал своим последним словам двойной смысл — ему необходимо было уверить простаков в том, что слухи, будто бы молодой учитель сам натравил ребят на кулака Бетхера, не лишены оснований. Раздались презрительные выкрики. В конце концов Грабо призвал к тишине и вновь обратился к собранию:
