Я Томас, я Мадлен…
Более одного имени за раз я запомнить не в состоянии. Томаса я уже знаю. Томас невероятный болтун. Это он автор листочка в душевой с просьбой не пользоваться его полотенцем. Из его болтовни узнаю, что он пишет автобиографический роман. Интересно! Чем-то аналогичным здесь занимаюсь и я. В этот раз запоминаю Мадлен. Девчонка. Где-то у неё есть малюсенькая собачонка Снуппи. Показывала мне её на своём мобильнике. Мадлен не только курит, но и смотрит телевизор. Часами. Лёжа на диване. Смотрит всё подряд. Просит не занимать её место, когда выходит в туалет или на кухню. Возвращаясь, спрашивает, что было, пока она отсутствовала. Мадлен — одна из тех, у кого бывает либо очень хорошее настроение, либо очень плохое. То слёзы, то безудержный смех.
Всё парни почему-то стали говорить, что у них были русские подруги. У Арне тоже: Имя (забыл) Ефимова. Мне на эту тему рассказывать нечего. У меня никого не было. Только Таня. Зато как я её любил!
Был на приёме у врача. До этого следовало отстоять в очереди. Надо же! Как психи обожают эти индивидуальные беседы.
Новая для меня главврач: Так, господин Евсеев, у Вас…
Что-то меня насторожило.
Она: Я правильно произнесла Вашу фамилию?
То, как она её произнесла, ещё стоит в моих ушах, и это именно то, что меня озадачило: она произнесла её без акцента.
Я: Да… Даже без акцента…
Она: О! Я очень рада.
Лечащий врач: Что вы хотели нам сегодня рассказать?
Я: Ничего…
Она: А зачем же вы тогда пришли?
Я (про себя: «Стреляли»): Позвали.
Пауза.
Я (вспомнив): Я хотел сказать, что у меня повторились боли в груди. Уже два раза за эту неделю, а ранее — один раз в 5.2 и один раз в 4.1.
Главврач (сверяясь с моей серой папкой): При поступлении в клинику в вашей крови не было найдено воспаления…
[В Питере в последние месяцы мучился бронхитом. Приехав в Германию, бронхит потерялся.]
Я: Ну, я не знаю, отчего это. Но очень больно.
Врачи, похоже на то, не знают, что стало тому причиной. Ладно, не особо-то я от этого и страдаю.
Я в очередной раз прошу снизить дозу дневных таблеток.
Как только я «связался» с компьютером, они на меня больше не действуют. Теперь он — мой ноутбук — моё лекарство. И мои письма в нём — мои психотерапевты. А раз не действуют таблетки, то на фиг они тогда нужны?! Чтобы каждый раз рассыпать какао по столу?
Главврач снижает дозу и говорит, что на следующей неделе о них можно будет забыть. Мне останется лишь одна единственная антидепрессионная таблетка на ночь. После этого визита я решил таблетки не пить. Хватит травить тело. Я прячу их под языком, либо, если медперсонал занят собой, оставляю в руке и затем выплёвываю-выкидываю в мусорное ведро. Если прячется под язык, позже надо споласкивать рот — от них остаётся жуткий привкус.
