Врачи напрягаются. У меня диагноз: Schwere depressive Episode mit akuter Suizidalität.[26]
Главврач спрашивает о голосах, которые якобы подвигают меня к самоубийству. Я отвечаю ему, что не слышу никаких голосов. Тут же вспоминаю школьный анекдот.
Комиссия по выписке больных из психиатрической лечебницы проводит контроль пациентов. У одного из них спрашивают, ловит ли он всё ещё рыбу в унитазе. Тот говорит, что не ловит, её там нет. Его выписывают. Потом оказывается, что он не такой дурак, чтобы выдавать рыбные места…
Главврач спрашивает меня о том и о сём, и каждый раз выводит разговор на голоса. Он держит меня за дурика, но я не таков. Меня этот разговор начинает забавлять и раздражать одновременно. Я говорю ему, что я не шизофреник и голосов не слышу, что желание расстаться с жизнью — это не эпизод моего депрессивного состояния, а прагматичная реальность.
Вот так я жить не могу. И вот так не могу. И эдак не получается.
Много чего перепробовал. Воз и поныне там. Сколько можно себя сказками тешить?! Ich bin einfach lebensmüde.[27]
Мне нравится эта фраза. Она очень верна в отношении меня. Я буду ей часто пользоваться в дальнейшем.
Я также огорошил врачей, сказав, что мне стало гораздо лучше. Депрессии больше нет. Удивительно, что её так быстро сняло лекарствами (я ещё не знал, что это лишь пауза, вызванная всей этой историей с побегом, да и самой жизнью в психушке; что-то подобное у меня было в Питере из-за участия в Марше Несогласных; скоро всё вернётся на круги своя; по той же причине, скорей всего, не было страха тогда — когда уходил умирать — происходило нечто новое для меня). Попросил снизить дозу расслабляющего медикамента, т. к. не хочу спать днём. Мне её, вроде как, пообещали понизить.
По поводу «выхода на свободу» лечащий врач спросил меня, могу ли я дать слово не сбегать и не пытаться покончить с собой на свободе в том случае, если таковое разрешение я получу.
Я: Я не сбегу.
Он: Вы должны пообещать.
Я: У меня было достаточно времени, чтобы подумать об этом и воспользоваться взломанным окном в эту ночь. Да, я обещаю.
Он: Хорошо.
Отвинтить, что ли, ночью шурупы и ради хохмы сбежать в Берлин к Акраму. Что со мной сделают? Упекут в психушку в Берлине… Берлин лучше Вуншдорфа. Я лишь выиграю от побега. Но я даже на это лучшее не решаюсь. Ну, почему!?
После визитов к врачу было объявлено о внеплановом собрании всех пациентов и медперсонала касательно негласной темы «Побега господина Рамадани и его соучастника».
