И ведь все они смеялись там, на родине над кавказцами, что иногда коверкают русский язык, а сами-то здесь где? — в ещё худшем положении!
А знаешь, как, собственно, возникают гетто?
Он: Ну…
Я: Живёт себе, поживает дом с немцами. Кто-то решает съехать на другую квартиру. В доме, ясное дело, освобождается жильё. Поселяется иностранец. На лестнице, к примеру, благодаря новому поселенцу появляется обувь. Для него это нормально, он так у себя в Турции привык — в квартиру босиком заходить. Иностранцы ведь и выглядят иначе, и пахнут иначе, и звучат иначе… И не всем ведь коренным это нравится. Можно понять. Кто-то тут же съезжает из-за этой, казалось бы, мелочи. Тут же заселяется ещё одна семья иностранцев. Те, например, слушают свою идиотскую музыку, причём громко, забывают соблюдать режим. Немцы съезжают один за другим. Бегут прочь. В результате какой-нибудь немец в поисках квартиры, наученный опытом, подойдя к этому дому и увидев список жильцов со всеми этими нечитабельными фамилиями, лишается всякого желания снимать здесь себе квартиру. Вот тут-то и образовалось маленькое гетто. Кто в этом виноват?.. Ясное дело — и те, и другие.
Он: Но русские в общей своей массе, я не говорю об образованных русских, они невыносимы, все эти их разборки, конфликты, подпольная продажа сигарет, наркотиков, которую они под себя подмяли повсеместно, и прочее в том же духе. Их, видите ли, нельзя критиковать. Они, понимаешь ли, не выносят критики. В ответ на неё тут же слышишь обвинения в фашизме. Сколько раз уже такое было!
Я: Да, это херня. Но здесь надо русских различать. Их существует три вида. Первый — это так называемые Spätaussiedler.[102]
Он: Псевдо-немцы!
Я: Хорошо, что ты это сказал. Есть ещё у вас и похлеще присказка: «Стали немцами, увидев немецкую овчарку вдалеке».[103] Смотри, для тебя — немца-немца — они «псевдо». Там, в Союзе их фашистами обзывают, не знаю, правда, за что. Они обижаются и валят сюда, якобы на родину. И там их, получается, не особо любят и здесь не жалуют. И что им остаётся? Большинство из них — родом из деревень. Т. е. крестьяне. Приезжая сюда, им на земле работать не доводится, приходится ломать свой уклад и заниматься чем-то иным…
Он: Но почему мы должны их финансировать? Мы не в силах прекратить этот поток!
Я: Э, нет! Вот они-то все как раз работают. У них, у большинства, чёткие обтекаемые требования к жизни: построить дом, купить как можно более солидную тачку и что-то там по мелочи. На выходных, правда, — вывезенные из России подвиги по распитию водки. Шок для коренных немцев. Этого не отнимешь. Я подобного уклада здесь навидался. Было дело, снимал свадьбы, много разговаривал на эту тему.
