— А как фамилия этого лейтенанта?
— Да, я записал, — кивнул Абуладзе. — Сейчас…
Он достал из кармана куртки блокнот, полистал и, найдя нужную страницу, прочитал:
— Касыгов Александр Исрапилович.
— А телефон его у вас есть?
— Да, телефон я тоже взял, — подтвердил Абуладзе.
— Врач не находил на теле повреждений, полученных до наступления смерти? Побоев, следов ударов?
— Как я понял, нет, ничего такого не было.
— Хорошо, телефон я потом у вас спишу, — сказал Гуров. — Что ж, здесь я все посмотрел, теперь пойдемте на трассу. Только знаете что? Где его лыжи?
И он кивнул в сторону тела, накрытого брезентом.
— Лыжи, лыжи… — задумался ресторатор. — А, вспомнил! Наверно, они там же, где все вещи, — в его комнате. Пойдемте.
Они вышли, Абуладзе запер ледник, и они вернулись в пансионат. Комната, которую занимал погибший, находилась на втором этаже. Они поднялись по лестнице, изготовленной из какого-то дорогого дерева — не покрашенного и даже не покрытого лаком, а только обработанного особым образом, что лучше выявило его структуру, — и двинулись по галерее, которая огибала холл. Когда они проходили мимо одной из дверей, Гуров услышал доносившийся из-за нее сдавленный тоскливый вой. В этом звуке было столько неподдельной муки, столько горя, что Гуров невольно остановился.
— Это кто там? — шепотом спросил он Абуладзе. — Жена? Или дочь?
— Нет, это нет… — вновь смутился ресторатор. — Это Настя Мельникова. Переживает очень…
— А кто эта Настя? — спросил Гуров. — Вы о ней не говорили.
— Нет, я говорил, — поправил его Абуладзе. — Вы только имени ее не спросили. Настя — это моя девушка, с которой я приехал.
— А, вот что! Но как-то странно… Она что, хорошо знала покойного?
— Да, очень хорошо! — подтвердил собеседник. — Игорь нас с ней и познакомил.
— Понятно… — кивнул Гуров. — Значит, это ваша комната тоже?
— Нет, моя нет… — пробормотал Абуладзе. — Моя — следующая. Все-таки, понимаете, мы не муж и жена…
— А что, в семье Семенова такие строгие нравы? — удивился Гуров. — Сейчас на это вроде смотрят проще…
Эти слова Гурова привели владельца сети ресторанов в еще большее смущение.
— Да, тут строго… — пробормотал он. — Тут… они…
Он явно не знал, что сказать. Однако в этот момент произошло одно событие, которое помогло ему выйти из неловкого положения. На другой стороне галереи открылась дверь, и из нее вышла дама.
Это была именно дама, а не просто женщина. Точеное лицо с умело наложенным макияжем, сложная прическа, длинное платье, нитка жемчуга на шее, жемчужные серьги в ушах — с таким обликом она могла смело направляться на прием, например, в «Президент-отель».
