— И не заводите, — сказал Гуров.
— Но какие-то расходы неизбежны. Например, вскрытие. Экспертиза. Возможно, вам потребуются помощники. В общем, любые расходы будут оплачены.
— Но вы ошибаетесь, — сказал Гуров. — Насчет того, что я здесь отдыхаю. Тут жене пришла телеграмма, ее срочно вызывают в Москву. Мы сегодня в обед уезжаем.
— Вот как… — медленно произнес Абуладзе. Вид у него был растерянный. Он был похож на человека, опоздавшего к поезду. — Значит, это убийство так и останется не раскрытым…
— Почему вы считает, что это было убийство? — спросил Гуров.
— Но я же вам говорил! В несчастный случай я не верю. Для него не было никаких причин. Видимость вчера была отличной, у Игоря было прекрасное зрение. Он не мог выкатиться за флажки, сойти с трассы. Просто не мог! И покончить с собой тоже не мог. Для этого не было никаких мотивов. Значит, ему кто-то помог.
— Вы считаете, что его столкнули?
— Или столкнули, или как-то заманили туда, на край обрыва. Он был человек очень отзывчивый. Допустим, он услышал чей-то крик… призыв о помощи… Тогда — да. Он мог пойти. И тогда понятно, почему он снял лыжи: там нет трассы, рядом обрыв… Он был человек смелый, но не безрассудный. Он мог снять лыжи, подойти… Ну, а дальше… Я не знаю, что там дальше случилось, — Абуладзе сделал характерный жест рукой, выдававший его южный темперамент. — Но одно я знаю точно: он оказался под обрывом не по своей воле!
— А лыжи?
— Что лыжи?
— Лыжи его где нашли?
— Тоже там, под обрывом. Но далеко от тела. Одна вообще метров на двести отлетела.
— Понятно… — медленно произнес Гуров. — Да, интересная история. Если бы я не уезжал, обязательно бы ею занялся. А так… Когда вы собираетесь отправлять тело?
— Мы заказали цинковый гроб, — объяснил Абуладзе. — Обещали завтра доставить. Вот завтра, пятого января, и повезем.
— Завтра… Ладно, я еще подумаю, — сказал Гуров.
— Тогда я буду ждать, — отвечал Абуладзе. — Вы найдете меня там, в пансионате.
И он, повернувшись, направился обратно. Как раз в это время из отеля вышла Мария с фотоаппаратом в руках.
— Кто это? — спросила она.
— А, так, один человек, — ответил Гуров, стараясь изобразить безразличие.
Однако врать жене ему никогда не удавалось, да к тому же у них это было не принято.
— Что же этому «одному человеку» было нужно? — продолжала допытываться Мария.
— Так, ничего особенного. Просто он меня узнал, вот, решил поговорить… О горах, о катании…
— А он случайно не предлагал тебе поучаствовать в раскрытии какого-нибудь преступления? — спросила жена. — Связанного с катанием?
