— Это я понимаю, — вздохнул Ларций. — Это я очень хорошо понимаю.
После паузы пообещал.
— Хорошо, я подумаю.
* * *
Ларций долго не мог заснуть. Лежал один. Зия, изгнанная из кабинета, обиделась и отправилась в свою спальню.
В полутьме опасность, предсказанная Лупой, очертилась куда более осязаемо, чем в первые минуты разговора. Опыт быстротекущей жизни подсказывал, что Лупа искренен.
Уже засыпая, Ларцию померещилось что‑то жуткое, из далекого прошлого — сшибка верхами, круговерть и взблески лезвий, брызги крови, вопли, проклятья, вскрики. Истошные вопли, последние всхлипы умирающих…
Привиделось надвигающееся, покачивающееся на скаку, направленное в лицо острие копья. Это случилось за Данувием, в том бою дико визжащий, в собачьем треухе на голове кочевник — таких ранее и не видывали! — изловчился отрубить ему кисть левой руки. Потом, уже на грани сна, ужаснулся временам Домициана. В ту пору его изгнали из армии. Несколько лет Лонги жили с клеймом подозрительных лиц, и никто из добропорядочных граждан не дал бы и асса за их жизни. Тит и Постумия, а по примеру родителей и Ларций, вели себя невозмутимо. Потом явился лик Траяна, их первая встреча по дороге в Анкону, первое распоряжение возглавить отряд конных испанских лучников, ни бельмеса не понимавших по — латински. Траян приблизил его, вернул в армию. Ларций вновь почувствовал себя нужным городу и армии человеком. Он сполна отплатил императору — в сражении под Сармизегетузой спас ему жизнь, когда во время конной атаки под императором убили коня.
Золотые были времена! После того сражения они очень сошлись с Траяном, однако и в этой дружбе вскоре обнаружилась червоточина, некий таинственный предел, который даже при взаимном уважении и близости напрочь отделял префекта конницы от императора Рима. Узнав о том, что Адриан пригласил Ларция последовать за ним в качестве помощника в Сарматию, император попросил префекта присмотреть за племянником.
— Потом расскажешь, — добавил император, — так ли хорош Публий в государственных делах, как меня убеждают его доброжелатели? Только никому ни слова.
Он указал взглядом в сторону покоев императрицы. Ларций долго не мог простить себе, что попался на эту приманку.
Неожиданно скрипнула дверь. В дверном проеме осветилась бесформенная фигура.
Явилась!
Зия неслышно, как кошка, прошмыгнула в комнату. Разделась, легла рядом, завозилась. Что с ней поделаешь! Ладно, пусть полежит, погреется. Зия прижалась, накинула на себя мужскую руку, наконец замерла, потом порывисто вздохнула, пощекотала хозяина по оголенному плечу.
