— Что было, то было. Немало мы с Адрианом погуляли по чужим спальням, немало повидали всякого пола задниц.
Еще пауза.
Центурион, а также все присутствующие, кроме Ларция, затаили дыхание
— Что императрица! Что племянница! — с неизбывной горечью воскликнул толстяк.
Брыльца на его лице негодующе заколыхались.
— В Риме говорят, что он перепробовал всех любимчиков императора, сам не раз отдавался им. Каждому преподнес богатые подарки, чтобы те благоволили к нему.
Все с уважением глянули на старшего квестора. Сразу стало ясно, этот — знаток.
Квестор пожал плечами, потом добавил.
— Так говорят. Утверждать не берусь, правда это или нет, — затем скромно признался. — Но в одном приключении мне довелось с ним поучаствовать.
Он вновь сделал паузу.
Центурион нетерпеливо подергал чиновника за рукав.
— Ну, давай рассказывай!..
— Это было в Сарматии…
Слушатели как один придвинулись ближе. Лонг удивленно вскинул брови — этого борова он за Данувием не встречал!
Рассказчик между тем поинтересовался у собравшихся.
— Кому из вас приходилось бывать на Сарматской войне?
Он глянул на центуриона, затем на сингуляриев — все они отрицательно покачали головами. Когда дошла очередь до Ларция, тот энергично повторил тот же жест.
Толстяк заметно расслабился, поерзал, устроился поудобнее и начал.
— Мы там не столько воевали, сколько предавались наслаждениям. До того доразвлекались, что кое‑кто разум потерял. Какой‑то вшивый префектишка посмел вступить в спор с племянником императора из‑за рабыни. Прямо как Агамемнон и Ахилл в Троаде.* (сноска: В «Илиаде» Гомера описан спор, который произошел между предводителем ахейского войска Агамемноном и Ахиллом по поводу захваченной в плен красавицы Брисеиды. Агамемнон силой увел женщину из шатра героя, после чего Ахилл, обидевшись, отказался принимать участие в осаде. Такова сюжетная канва великой поэмы) Сказать по совести, девка была вполне под стать Брисеиде. Красотка! Короче, наместник и префект поссорились. Префект наговорил начальнику дерзостей, а утром, чтобы загладить вину, сам привел девку в его шатер — мол, прошу прощения, выпил лишку.
Все засмеялись. Ларций не удержался и досадливо хмыкнул.
Квестор не обратил внимания на его хмыканье. Польщенный вниманием, он подался вперед.
— Ну, это дело обычное, каждый хочет урвать добычу пожирнее. Беда в том, что девка оказалась не простая. Она была жрицей какой‑то местной богини, и то ли очень преуспела в искусстве любви, то ли опоила Адриана какой‑то гадостью, только по возвращению в Рим племянник императора и смотреть ни на кого не захотел. Даже на законную жену Сабину, а она, как ни крути, родственница Траяна. Понятно, императрица рассердилась, попыталась притушить скандал. Приказала мне позвать Адриана и отчитала его так, что тот неделю из дворца носа не высовывал. Порви, приказала она, с этой шлюхой или не миновать тебе опалы. Адриан, конечно, сник, кому охота из‑за какой‑то рабыни расставаться с надеждами на императорский жезл! Подарил он ей дом, дал вольную, — иди, говорит, на все четыре стороны.
