Весь невесёлый анализ общего положения дел служит единственно одной цели – стать обязательным фоновым предисловием к разговору о феномене Константина Скворцова. Неведомое нам время обязательного возрождения русской поэзии и русского слова, конечно, не предопределено и неизвестно. Но ясно то, что носителей великой традиции остаётся всё меньше и меньше...
На первый взгляд профессионального окололитературного классификатора велик соблазн причислить поэта к обширному и разновеликому полку деревенщиков-традиционалистов. Тому способствуют и точные, прочувствованные пассажи о природе, изученной до мелочей и любимой до глубины души, той природы, о которой в «Венках сонетов», ставших своего рода авторской исповедью, Скворцов напишет:
Просёлками, ольхою, снегирями
Я пользовался, словно словарями.
Листал снега и доверял ветрам.
Найдутся в его творчестве и избы, и плачущие берёзы, но за образами привычными и знакомыми, располагающими к томной грусти или плавным раздумьям в есенинском духе, вдруг выплывают образы совершенно иного, космического масштаба и смысла. Безымянное стихотворение о поющих на завалинке старухах, глядящих на закат, завершается почти космогоническими картинами:
В глубинке русской над деревней робко
Вставало солнце алой пеленой.
Старушки пели песню неторопко,
И медленно вращался шар земной.
Граница слова и звука, ритма стиха и музыкальной ноты размыты в стихах поэта, как и должно быть в подлинной, звучной и гармоничной поэзии. Его стихи наполнены звуком чуть меньше, чем заполнены цветом и светом. Здесь «скрипят вороны», «заливаются щеглы»и «верещит пророчески сойка», «воркует в горах Громатуха».
Наверное, «потому, что певуньей была моя мама», неразрывно связаны в его лирике образ мамы и образ песни, образ самой искренней и настоящей любви и тягучая мелодичность напевного слова. Песней, любимой многими, стала до боли пронзительная «Матушка пела», исполненная бесчисленным количеством исполнителей.
Память и отношение к войне давно стали лакмусовой бумажкой русской литературы.
Из пучины исторического водоворота, из тёмной мглы военных лет, из лютых морозов уральских военных зим и жаркого пламени сталеплавильных цехов челябинской индустрии вышел талант Константина Скворцова. Суровые картины кузницы фронта остались в его лирике выразительными и фотографическими образами:
Я помню, мать у прокопчённой печки,
Усталая, сбирая нас ко сну,
Ножом сточённым, при мерцанье свечки
