Еще и теперь в поэзии многих стран Востока образ возлюбленной отождествляется с образом Родины, свободы. Эта традиция несомненно близка таджикскому поэту. Вот как представляет он нам Фаиза Ахмада Фаиза:
Помнишь, был в нашем доме писатель Фаиз,
Чьи стихи, как нежданные звезды зажглись,
Он сидел у тебя, мало вымолвил слов,
Но не слишком усердно он кушал твой плов,
Слушал вежливо то, что сосед говорил,
Он сидел у тебя и курил и курил…
Но когда оживленный зашел разговор
Про его Пакистан и про город Лахор,
Загорелся Фаиз, как дрова, как трава,
Точно искры взвились огневые слова,
Он метался от боли, утратив покой,
Рвался к свету и воле пенджабской рекой…
Ради правды покинув родные края,
Он отчизне твердит: «Дорогая моя!..»
Разве он, как и я, на чужой стороне
Не тоскует о детях, о милой жене?
Для него Пакистан — это дети его,
И тревожит их плач на рассвете его…
«Дорогая моя» — для пакистанского поэта это образ его Родины. В стихотворении из сборника «Руки ветра» («Мысль моя о тебе…») Фаиз Ахмад Фаиз писал, обращаясь к любимой отчизне:
Дни друг друга сменяют — идет то один, то другой,
Новый вечер приходит, а я все в разлуке с тобой.
Сердцу грезится — только померкнет окошко тюрьмы —
На кудрях твоих свадебный звездный наряд.
А коль цепи мои засверкают, я знаю тогда —
То лицо твое, щеки твои от восхода горят…
И для Турсун-заде это уже не только образ подруги, матери его детей, но образ родной таджикской земли, Советской Родины. На первый взгляд может показаться, что и заключительные строки поэмы тоже обращены только к любимой:
Дорогая моя, мы с тобою вдвоем
В молодые года создавали наш дом.
Посмотри же, он светит светлей с каждым днем,
Потому что в нем больше друзей с каждым днем.
Посмотри же, он выше и шире теперь,
Посмотри же, простого таджика семья
С миром правды слилась, дорогая моя!
Но разве в строках «мы с тобою вдвоем в молодые года создавали наш дом» отражено и запечатлено только узко личное воспоминание? Разве только один дом поэта светлеет от присутствия новых друзей? Ведь на этом доме лежит отсвет того счастья, которым живет весь советский народ, а с миром правды слилась не только «простого таджика семья», но и дружная семья всех народов Советского Союза. Так, строки, казалось бы, пронизанные личными интимными переживаниями, зазвучали как глубокие поэтические обобщения.
Новая поэма Турсун-заде по своей форме является едва ли не самым традиционным произведением поэта. Она не изумляет читателя необычностью, оригинальностью выразительных средств и прихотливостью ритмического рисунка, не ошеломляет его слух новизной рифм. Происходит удивительное явление. Начав с ломки таджикского стиха, подражая в своих новаторских поисках Маяковскому, поэт с годами все глубже проникает в стихию классической поэтики, все чаще отдает предпочтение ее строгим и чистым формам. Глубоким лирическим чувством, теплом человеческих взаимоотношений, задушевной интонацией захватывает читателя поэма «Моя дорогая».
