Мирзо Турсун-заде | страница 10
Поэт ищет литературные аналогии, которые бы свидетельствовали в пользу дружбы народов. Когда в стихотворении «Тара-Чандри» возникают образы таджикского поэта Бедиля (XVII в.), крупнейшего представителя так называемого индийского стиля в таджикской поэзии, и героев его поэмы «Ирфон» («Божественное познание») певца Модана и танцовщицы Комде — они воспринимаются читателем как подлинно поэтическое откровение:
В этом стихотворении бессмертным образам Бедиля посвящено всего несколько строк. Они воспринимаются как стихотворение в стихотворении, как вставная новелла, художественная функция которой состоит в том, чтобы связать прошлое с настоящим, чтобы лаконично напомнить о традиционных связях искусств народов Индии и Средней Азии. Но как бы тенью промелькнувший образ легендарной романтической любви помог Турсун-заде добиться значительного художественного, эмоционального эффекта, способствуя органической слитности публицистического и лирического начал. Лучшие стихи индийского цикла глубоко лиричны по своему образному строю, по форме, по настроению, но вместе с тем в них постоянно ощущается биение политической мысли, они обдают горячим дыханием современности, а мироощущение лирического героя находится под постоянным воздействием действительности с ее острыми противоречиями и конфликтами.
Зрение и восприятие лирического героя Турсун-заде становятся острее, а его ум восприимчивее оттого, что он смотрит на жизнь другого народа глазами советского гражданина, глазами друга, который появился в чужой стране, как «первая волна весны»:
Стихи Турсун-заде рассказывают народам зарубежного Востока правду о Советском народе, рассказывают горячо, страстно. И также поэтически ярко и темпераментно раскрыли эти стихи народам Советского Союза правду о многих сторонах жизни Индии, Пакистана, Ирана.