— «Это, наверно, и есть Гавр», — решил Антошка.
Летчик, словно играющий коршун, забирал все выше и выше, любуясь своей силой и смелостью.
Вдруг аэроплан попал в огромное облако. Сырая белая мгла закрыла и землю и море непроницаемой завесой. Чтобы вырваться из нее, летчик взял еще выше. Аппарат, как на крутую гору, винтом полез вверх. Но конца облачному туману не было. Вдруг аппарат рвануло. С неимоверной силой качнуло на бок. Он мгновенно накренился, но его сейчас же швырнуло на противоположный бок.
Ветер дул резкими рывками, ударами, неистовствовал бешеными вихревыми налетами. Стало ясно, что аэроплан попал в полосу воздушной бури. Это рассердило летчика. Он, как побеждаемый борец, старался не поддаваться, пробовал разные направления, чтобы прорваться в спокойный простор. Однако, все его усилия были напрасны. Аэроплан метался в летучем белесом вихре, как щепка, подхваченная бурей.
Антошку охватил страх. Ни земли, ни неба не было перед глазами, ни спасения, ни помощи, ни надежды уже нельзя было себе представить. Так продолжалось несколько часов. Наконец, когда летчик, выведенный из равновесия и самообладания, крутым поворотом рванул горизонтальный руль, — руль сломался, и гибель стала неизбежной. Изменить направления уже было нельзя, — аппарат несло на юго-запад и только стихия бушующих воздушных течений могла бы кинуть его в какую-нибудь другую сторону.
Внезапно белая мгла начала редеть. Сначала этому никто не хотел верить. Однако, скоро облака отстали, — блеснул ясный солнечный день, и то, что путешественники увидели, было действительно ужасным: внизу во все стороны простирался необозримый океан. Никаких признаков суши ни один глаз, при всем напряжении, не мог уловить.
«Пропали!.. » — похолодел Антошка, предчувствуя скорую смерть.
В распоряжении летчика оставался только руль высоты. И, чтобы не упасть в море, он запасал, захватывал высоту.
К вечеру все испытывали мучительнейший голод. От долгого пребывания в воздухе тошнило. Но самое страшное пришло тогда, когда наступила ночь. Вверху была тьма. Среди нее густо сверкали звезды. Внизу зиял кромешный мрак. Зловещий вой пропеллера рассекал ночную твердь с невыразимой жутью. Казалось, что аэроплан несется в межпланетном пространстве и что каждое мгновение его стережет смерть. По-прежнему он шел на юго-запад, и притом ближе к югу, чем к западу.
Когда забрезжил рассвет, Антошка слабеющим взором увидел, что Нездыймишапка и Микола посерели, как мертвецы. Они сидели неподвижно, закоченев от холода, от страха, от непереносимого напряжения. Их лица были полны безнадежности и уныния.
