Мне повезло!
Больше десяти лет своей жизни Крис продирался через джунгли Гондураса, жил в палатках и спал в гамаках, изучая легенды о давно забытых древних мирах. Это был сорокалетний «мировой парень» из Теннесси с хорошей головой на плечах (кандидатская степень в Университете Чикаго и Фулбрайтский грант в Эль-Сальвадоре). На посвященной Крису страничке официального сайта Университета Тран-сильвания, Кентукки, где он читает антропологию, его описывают следующим образом: «Наш университетский Индиана Джонс вечно бродит по джунглям Центральной Америки в поисках канувших в лету древних городов». Лучшего знатока Гондураса найти было трудно. Даже местные гондурасские ученые порой обращались к нему с вопросами относительно тех или иных белых пятен в истории своей страны.
Наша первая встреча состоялась зимним вечером в какой-то дешевой бруклинской рюмочной. Он приехал в Нью-Йорк на модное мероприятие, которое устраивала его жена-модельер. В толпе тощих, вечно невыспавшихся бруклинских хипстеров-малолеток, предпочитающих одеваться во все черное, а на голове носить угловатые набриолиненные прически, Крис выглядел белой вороной, словно выпрыгнул из иллюстрации к какой-нибудь статье в
National Geographic. Это был почти двухметровый мужчина с мускулистыми руками и по-военному коротко подстриженными седеющими каштановыми волосами, одетый в песчаного цвета непромокаемые штаны с великим множеством карманов и белую рубаху-сафари. Очки в металлической оправе, казалось, были изготовлены из особо прочных материалов.
Крис извинился за опоздание, объяснив, что по ошибке сел в подземке в поезд-экспресс, который провез его мимо нужной станции и первую остановку сделал только через 33 квартала от бара, где мы договорились встретиться. Тем не менее, вместо того чтобы сесть на обратную электричку и проехать несколько остановок назад, как сделал бы я, он поднялся на поверхность и пошел пешком. Крис, как выяснилось со временем, оказался полной моей противоположностью: он обожал походы и палатки, не боялся сырости, ему было совершенно наплевать на насекомых. «Когда я оказываюсь там, – говорил он, прикладываясь к бутылке «Bud Light», – у меня в голове как будто крутятся одновременно два разных фильма. В одном я вижу самого себя в джунглях, а во втором мне показывают дом, где жена и дети занимаются какими-то своими делами. Знаешь, в этом фильме, – он, словно объявляя о начале первого акта голливудского шоу, показал на нас с ним, сидящих в полутемном баре, – нереально угадать, чем все может закончиться».
