Не знаю, право, ответил ли я что-нибудь. Я убежал как ошпаренный, сам отыскал Прюнель под навесом и умчался во весь опор… Но через несколько минут остановился и спросил себя, не было ли все это сном? Не сошел ли я с ума? Мьет — изменница, Мьет — развратница и прячет у себя любовника? Нет! Быть этого не может… но я хочу все знать и узнаю! Я поеду к Жаку и спрошу у него. Он человек честный, он мой друг и скажет правду.
На перекрестке я повернул к Шангусу. Темнело, я немного поплутал и наконец заметил какие-то постройки, несомненно, новые. Я слез с лошади. Собаки лаяли с остервенением. Я отыскал дверь, постучал, мне отворили, и на пороге меня встретил Жак в костюме человека, только что вскочившего с постели.
Он бросился мне на шею, закричал, смеясь, что уже лег и чуть не схватился за ружье, чтобы встретить нежданного гостя. Услышав лай собак, он решил, что это воры. Он сам отвел Прюнель на конюшню, угомонил пинками собак и провел меня к себе в комнату, единственным убранством которой были ружья разного калибра и трубки разных размеров. Ни книг, ни перьев, точь-в-точь как в его студенческой комнатенке в Латинском квартале.
— Давно ли к нам пожаловал?
— Сегодня.
— И сразу ко мне? Вот спасибо! У вас все здоровы? Знаешь, я не видел твоих уже больше месяца. Столько работы! Я отсюда ни шагу; они, значит, знают, где я, раз прислали тебя прямо сюда.
— Они ничего не знают, а потому послали меня в Виолет, где я и рассчитывал тебя найти.
Тут выразительное лицо Жака заметно изменилось, Он покраснел, как девушка, и спросил испуганно:
— Ты был в Виолет? Ты видел… сестру?
— Успокойся, только ее…
— Только ее. Стало быть, она сказала тебе?..
— Все, — смело солгал я, желая во что бы то ни стало выпытать у него правду.
— Все!.. Однако ты не видел?..
— Не видел.
— Но она сказала, кто?..
— Нет.
— И просила молчать?
— Ничего не просила.
— Ну так умоляю, заклинаю тебя честью и твоей дружбой к нам — никому ни слова! Поклянись!
— Зачем клятвы, если дело идет о чести Эмили?
— Все правильно. Я дурак. Не хочешь ли выпить, закурить сигару… бери, выбирай, я сбегаю за вином.
— Не трудись.
— Какой это труд… — сказал он и исчез, чтобы через минуту появиться с корзиной, полной бутылок.
— Благодарю, я отвык пить ради развлечения…
— Вот сахар и виноградная водка, сделай себе грог!
Он торопливо раскупоривал бутылки. Я начал пить чтобы и его подбить выпить, в надежде, что тогда он проговорится. Но он пил и при этом уходил от моих вопросов с ловкостью, какой я от него не ожидал.
