— Конечно, нет, дядя, но…
— Но вот Жак заметил тебя и идет к нам. Сейчас не время для объяснений; сделай вид, что ничего не знаешь. Я сам расспрошу его.
— Я не рассчитывал на удовольствие видеть тебя здесь, — сказал Жак Эмили, — ты уверяла, что не можешь быть на празднике.
— Я только что приехала, — ответила Мьет, — мне нужно было кое-что сказать дяде. Я ведь знала, что он здесь.
— И ты никого не видела… кроме него? — спросил Жак растерянно.
— Кроме него? Нет, я видела очень многих.
— Ты как будто искала кого-то?
— Я искала дядю и, как видишь, нашла. Но что с тобой? Почему у тебя такой встревоженный вид?
Жак понял, что выдал себя, и поспешил весело ответить:
— У меня? Нет… Я ищу Анри для пары в танцах… с тобой, если хочешь.
— Благодарю, я ухожу. Прикажи, пожалуйста, Пьеру подъехать сюда. Он с экипажем вон там, под елями.
— Зачем ты так торопишься? — спросил я у племянницы, как только Жак ушел. — Анри, вероятно, здесь, и, если хочешь, он потанцует с тобой.
— Дядя, Анри ушел с Мари, он провожает ее в Виньолет.
— Может быть, все может быть; но, если поразмыслить, это маловероятно. Ты ведь говорила, что они незнакомы? Неужели теперь ты считаешь свою приятельницу до такой степени безрассудной и неосторожной, что она во всем признается Анри?
— Я ничего больше не знаю, дядя, и ничего больше не понимаю!
— Она кокетка и ветреница, это видно; однако…
— Они очень оживленно разговаривали во время танца, а вчера Мари написала письмо, которое сама отдала почтальону под большим секретом.
— Ты предполагаешь?..
— Мари очень хотелось видеть вас и посоветоваться с вами. Я передала ей ваш отказ. Тогда она принялась расспрашивать меня об Анри и о его влиянии на вас. Я не удивлюсь, если она доверила ему просить у вас свидания.
— Если бы он получил от нее письмо вчера, то, вероятно, сегодня заговорил бы со мной о ней. Мне кажется, что ты ошибаешься. Как бы то ни было, увидим! Если она выбрала его в посредники, он будет говорить со мной о ней сегодня вечером. Что ты думаешь теперь делать?
— Вернусь потихонечку домой. Дам Мари, которая, наверное, идет пешком, время дойти до Виньолет, снять костюм и лечь спать, ничего мне не говоря, если ей так хочется. Вы понимаете, дядя? Если она признается в своей выходке, я буду иметь право поругать ее и расспросить. Если же она пожелает все скрыть, то не могу же я ее упрекать, не рассердив и не унизив ее. Ведь она моя гостья, и другого убежища у нее нет; если я ее оскорблю, она должна будет уйти, а куда ей деваться? К Шарлет, которую я считаю способной на все? Нет, я не хочу, чтобы она ушла от меня, она себя скомпрометирует, она даст мачехе средство ее погубить.
