В Голливуде каждый, кто не занят собственно делом (а таких большинство), стремится прилепиться к кому-нибудь, кто делает Голливуд Голливудом. Добившиеся успеха актеры, продюсеры и режиссеры — вот она, благодатная почва для трудов отдельно взятых личностей. Причем профит с этого имеют обе стороны. Обычные люди в очередь встают, чтобы лобызать популярные попы, а звезды приветствуют нас с распахнутыми книжками карманного формата. Им нужен антураж, и чем он больше, тем лучше.
Настоящим заявляю. Поскольку у звезд пока еще не принято извлекать из штанов член и выкладывать его на стол «Скай-бара», они вынуждены обходиться тем, что есть — демонстрировать свою свиту. Если слухи насчет Джо были правдой (клянусь, не знаю, так ли это!), то у него были даже более серьезные, чем обычно, причины полагаться на свою команду — в качестве замены гениталиям. А команда у Джо была огромная — был бы у него конец такого размера, он бы ниже колен свисал.
Да, Джо была нужна свита, но во время поездки в Лондон я нуждался в ней не меньше. В толпе можно затеряться. Хотя сейчас команда была намного меньше голливудской, этакий «урезанный выездной вариант». И все их расходы были возложены на необычайно великодушных ребят из «Блэкстока».
Вероника Д: Тиш взяла выходной — повидаться с родными, так что мы с Ребеккой могли побыть в тишине. Она заказала нам массаж в номер. Мы валялись на лежаках под мощными тычками, и тут я ее спросила:
— Ну как, догадаешься, кого Джо с собой притащил?
— Понятия не имею. На кой черт мне это знать?
— Тебе это знать обязательно. Мы говорим об антураже. Его размах — это все. Ты у нас все-таки звездочка, так что сама понимаешь.
Она понимала. На съемках «Жизни» шло состязание, кто из них втолкнет больше своих людей в платежную ведомость. В группе делали ставки на то, кто выйдет победителем. Что касается Ребекки, она скорее всего занималась этим под нажимом Фредди, со стороны которой это вообще-то было жульничеством — она пыталась перебросить часть накладных расходов своего агентства на другую организацию. Но я ни разу не слышала, чтобы Ребекка выражала недовольство.
Тим Лелайвельдт: Позвольте их представить. Первый и главный — Мортон Ньюмен, его менеджер. Мортон описывал эту профессию так: сообразительный, гибкий, преданный сторонник; едва за тридцать, но отчаянно цепляется за вид «двадцать навсегда», который «Вся жизнь» сделала таким популярным: идеальный возраст — уже вполне взрослый, чтобы пить и трахаться, но все еще достаточно молод, чтобы кататься на скейтборде и сидеть на шее у папы с мамой.
