Кэрри Фуллер: «Но ведь сейчас утро субботы, — жалко пыталась настаивать я — даже после того, как он рассказал мне о звонке Кевина Френча. — И вообще, с какой стати режиссер звонит тебе? Я думала, у тебя хватает продюсеров».
— Как ты правильно сказала, сегодня суббота. Во время выходных служебные инструкции не действуют.
— Нормальные люди по выходным отдыхают, Грег.
— Прости, но я расстроен не меньше тебя. Эта примерка костюмов должна была состояться еще вчера.
— А долго ты там будешь? Может, нам подождать?
— Не стоит. Мы будем два-три часа заняты нашей драгоценной звездой, а потом Кевин хотел вместе со мной проверить раскадровку. Я вряд ли сумею вернуться раньше шести, а то и семи. Почему бы мне не позвонить тебе?
— И почему же ты не звонишь?
Он попрощался с детьми, которые на вид были огорчены даже более, чем я огорчилась в душе, потом со мной. Когда он влез в машину и отъехал, младенец больно пнул меня в желудок. Он говорил мне: «Борись, женщина! Не позволяй ему и дальше относиться к нам так!»
— Прости, малыш, — ответила я. — Из-за этой проклятой беременности я слишком расклеилась, чтобы бороться.
Я сходила с ума. Я слышала, что многие во время беременности чувствуют связь с еще не рожденным ребенком, но у меня-то с моим разговоры цвели пышным цветом. Я почти не видела мужа в последнее время, и может, поэтому мне просто нужно было разговаривать хоть с кем-то. Мы обсуждали все: телевидение, новую цветовую гамму гостиной — а однажды у нас вышел жаркий спор о политике государства в отношении уголовного законодательства (Нерожденный оказался сторонником жесткой «шоковой терапии»).
Когда мы возвращались в дом, Хоуп тоненьким голоском спросила:
— А почему папа уехал? — Ей тогда было всего шесть, и вряд ли она в полной мере осознавала все ужасы рекламного бизнеса.
— Такая у него работа, солнышко, ничего не поделаешь.
— А почему?
— Потому что он обязан проследить, как самая прекрасная женщина в мире влезает в платье из каучука.
— А разве он не хочет лучше пойти с нами в лес?
— Конечно, хочет, — ответила я таким тоном, будто на самом деле так считала. — Да и кто бы не захотел?
Тодди Глак: Мы с Кевином стаптывали каблуки в холле «Дорчестера» в обществе костюмерши. Бог знает, где носило Грега. За последние два дня он уже второй раз заставлял Кевина ждать — и все из-за его драгоценной жены и детей.
— А что, без него начинать нельзя?! — кипятился Кевин, глядя на свои часы. — Я из-за этого мудака обед отменил!
