Смешивать комиссару не хотелось. Он заказал порцию виски и, вытащив кисет, принялся набивать трубку. Почувствовав, что за ним наблюдают, обернулся и встретился глазами с Ламбленом.
Повинуясь импульсу, Тьебо жестом пригласил режиссера за свой столик. Тот, вроде бы, поколебался, но, обменявшись несколькими словами со своей компанией, подошел.
— Что вы пьете? — поинтересовался комиссар.
— Нагружаюсь виски, — ответил Ламблен, усаживаясь напротив.
— Тогда — два, — попросил Тьебо официанта.
Ламблен подождал, пока их обслужили и, когда официант удалился, воскликнул:
— Нет, ну, как можно жить в такой дыре? Вы видели этот город? Кладбище, да и только! Хотя, положим, и кладбища я видел в Провансе получше!
У него слишком блестели глаза, и взгляд был какой-то напряженный. Похоже, начал «нагружаться» довольно давно…
— Бывают дни, когда я спрашиваю себя, как можно жить в Париже…
Ламблен осклабился.
— Бросьте, комиссар! Есть признаки, которые не обманывают, вернее, которые разоблачают. Знаете, каковы излюбленные блюда местной кухни? Сливы в арманьяке и говядина в жире!
— Вам они не по вкусу?
— Да при чем тут вкус? Вы только вслушайтесь: сливы в арманьяке! Говядина в жире! Что сливы, что мясо, — они же спят, они дрыхнут в спирте или в сале! И здесь все так. Очень просто — они все дрыхнут в ватном коконе, в пуховой перине! Люди живут внутри перины! — Он обвел рукой так называемый «зал», по-прежнему пустой. — Ну, поглядите на это! Разве не диво? Все, все дрыхнут, это я вам говорю! — Режиссер вобрал в себя одним глотком полстакана виски и заговорил громче: — Эта обывательская старая Франция! Надо быть мазохистом, чтобы решиться заглянуть ей прямо в глаза! Какое там «решиться» — заставить себя!
— А, может, это приятнее — жить под защитой кокона, чем между высоковольтными проводами, когда ты можешь в любой момент обратиться в пепел на месте или… — Тьебо поймал взгляд Ламблена, прежде чем закончить, — или, скажем, однажды вечером в Нейи отдать концы в собственной машине…
Ламблен раскатисто захохотал.
— Ура, начинается! То-то я подумал: давненько ничего не слыхать про Красавчика Шарля! Положительно, я скоро поверю, будто вы им и впрямь одержимы. — Покачав головой, он вдруг переменил тон. — Бросить работу, разогнать друзей и знакомых, допиться до чертиков, представить себя красавцем, когда ты урод, и умницей, когда болван, поставить для себя свое собственное кинишко… С вами такого не бывало?
— Бывало несколько раз. Когда одно дело уже заканчивалось, а другое еще не начиналось.
