— Сколько же вы ему отвалили чистыми? — спросил Тьебо, ничуть не расположенный к вычислениям.
— Десять с половиной кирпичиков… Ну, сто пять тысяч франков, если вам так больше нравится. А если б этот дурень Робер снимался в фильме, Шарлю досталось бы всего тридцать две тысячи! — Они стояли лицом к лицу у изгороди. Продюсер вздохнул. — Простите, господин комиссар, что пришлось поправить ваш сценарий, но Шарль заменил Робера Дени вовсе не потому, что хотел его утопить, а для того, чтобы оказать мне услугу и, как положено, получить дивиденды. Не стану утверждать, что, если бы этот идиот не стал упираться из-за своих процентов, Шарль не нашел бы мне деньги у другого финансиста — такого, которому не нужно было бы пристраивать своего дружка-актера. Но зная Шарля так, как я его знал, берусь утверждать с полной ответственностью, что он все аккуратнейшим образом подсчитал, прежде чем снимать с дистанции свою лошадку…
Они молча повернули обратно к мельнице. В метре-двух впереди прыгала по дорожке какая-то не слишком пугливая малиновка. Время от времени она останавливалась, словно поджидая, пока они ее нагонят, затем снова пускалась в путь.
Шальван подчеркнуто внимательно посмотрел на часы и ускорил шаг.
— Мы присоединимся к группе через несколько минут, — сказал Тьебо. — Да перестаньте волноваться — доверяйте вашему режиссеру! В конце концов, ваши заботы кончаются с того момента, как он произносит «Мотор!» — так?
— По-вашему-то, конечно, так! Только вы забыли, что на кон поставлены не чьи-то, а мои деньги, и что вся моя жизнь — вечный страх перед перерасходом. Понимаете?
— Пытаюсь.
— Послушайте, но я действительно не знаю, что еще могу вам сообщить!
Комиссар поднял голову. На галерее остался только один боксер, но он так же бдительно следил за двумя мужчинами, вышагивающими по его территории.
— До сих пор мы говорили исключительно об аспектах, связанных с жертвой. Думаю, пора заняться убийцей.
Шальван вздрогнул.
— Но вы же все-таки не можете настаивать на том, что он непременно должен находиться среди нас!
— Где-то же он должен находиться… Почему бы скорее не здесь, чем в Париже?
Продюсер несколько секунд молча рассматривал комиссара. Потом начал с едкой иронией:
— Уж извините, случилось так, что именно в Париже, а не здесь, находится человек, который публично угрожал смертью Шарлю Вале. Человек, одержимый завистью, не переносящий успеха других! — Его голос окреп. — Как, наверное, тяжело, господин комиссар, в один прекрасный день обнаружить, что ты, мнящий себя гением, на самом деле обыкновенный неудачник!
