— Что, у вас вообще нет оружия?
— Я ведь уже говорил. Нет, — уже начиная немного сердиться за недоверие, ответил Аль.
— Как это?
— А зачем?
— Ну… — девчонка вроде даже растерялась. — Как зачем? Понять, кто сильнее; кто вождём будет…
— Хранители хлеба на осеннем празднике соревнуются кто сильнее — кто быстрее и дальше с мешком зёрна пробежит; лесовики — брёвна поднимают… Только э… вождём всё равно самый мудрый становится — кто больше примет помнит, кто лучше об урожае и о людях сможет позаботиться.
— Ну а если кто нападёт — как отбиваться? — не сдавалась девчонка.
— Кто нападёт? — удивился Аль. — Зачем?
— Как зачем? Землю отобрать, коней, овец, зерно…
— Зачем отбирать? Если надо что другому — поделись, а когда тебе будет надо — он с тобой поделится. А отбирать… — Аль улыбнулся. — Малые дети в песочнице игрушки отбирают друг у друга — пока разговаривать не научились и договариваться.
— Странный ты, — фыркнула девчонка. — Сабли не знаешь. Может, из лука умеешь? Нет? Тогда кто ты? Лесовик?
— Вышивальщик, — гордо ответил Аль.
Девчонка недоуменно смотрела, будто решая — шутит или нет; потом расхохоталась.
— Ой, не могу! Вышивальщик! Как моя колченогая бабка Лиса — вышивальщик!
Пора было идти. Вещи ему вернули, даже мешочек с закаменевшими пирожками. Аль поднял котомку, оглянулся — ничего не забыл? Вспомнил презрительную усмешку Ра. Если бы у меня была игла и хоть немного ниток, я мог бы показать, вздохнув, подумал Аль. Если бы… Он сунулся в котомку, ещё раз неторопливо перебрал своё скудное имущество — спешить-то некуда. Никто не гонит, никто не ждёт. Аль вынул из мешочка матушки Клио все пирожки — куда их теперь? — и ойкнул, наткнувшись внизу на что-то острое. Доставал осторожно, затаив дыхание — боясь ошибиться. Не тусклая, ученическая, а сияющая, стальная — игла мастера легла в ладонь Аля, выскользнув из мягкого гнёзда разноцветных шёлковых мотков.
— Ты вышьешь мне цветок? Или бабочку?
— А хочешь — радугу? Ра — это от Радуги?
— Вот ещё, — Ра досадливо покусала тонкие губы. Аль заметил, что она избегает поворачиваться к нему левой, изуродованной половиной лица. Ра помолчала. Потом сказала неохотно:
— Ра — это Солнечная. Дурацкое имя, да?
Она запрокинула лицо к небу, прищурилась на солнце. Моргнула, смахивая слезинку. Не Солнце, подумал Аль. Теперь — Луна. Луна, половинка которой сияюще прекрасна, а половинка утопает в черноте.
— Красивое имя, — серьёзно сказал он. — Очень красивое.
