Суй Кий хитро улыбается.
– Односторонняя телепатия, – говорит он, прежде чем исчезнуть с прощальным жестом.
– Подожди! – останавливает его Фёдор. – Ты хоть скажи… Наше дело правое? Враг будет разбит? Победа будет за нами?
Суй Кий делает неопределённый жест, который сын эфира переводит так: «Хочется верить…».
Зарю второго дня экспедиции Фёдор встретил на посту, охраняя товарищей и палатку. Профессор передал вахту и с невнятным бормотанием уполз в брезентовый домик досыпать. Сын эфира остался один на один с прелестным ранним утром. Непривычный к прекрасному, Фёдор с трепетом наблюдал, как на голубом небе розовеют лёгкие облачка, как тёплый ветерок спозаранку ласково ерошит древесную зелень, как над остроконечными верхушками деревьев неторопливо поднимается солнечный желток. Давешние дубы-обидчики выглядели вполне мирно. Фёдор издали помахал им и задумался.
Присутствие во сне Суй Кия, в общем-то, не удивило. Даже среди собратьев-китайцев старенький наставник славился исключительной пронырливостью. Без мыла пролезть в чужое сознание или присниться кому-нибудь было для него делом плёвым. А вот содержание диалога… Желание предостеречь от опасности… Невнятные намёки на безымянную угрозу… От всего этого веяло чем-то настолько недобрым, что Фёдор внутренне поёжился.
Но главное, что окончательно понял Фёдор: Хаудуюдунь действительно изменил его. Разве иначе одолел бы он рогатое чудовище? Разве смог бы вчера навешать лапшу на уши дубам-убийцам, тем самым заочно переплюнув неизвестного колдуна? Нет! Он, сын эфира, больше не сын эфира. Во всяком случае, не совсем. Он теперь кто-то другой. А кто?..
Лёгкий шорох сзади мгновенно привёл в действие боевые рефлексы. Вот за что Фёдор любил свои боевые рефлексы, так это за безотказность. Только что сидел на пеньке, мирно размышлял о своём, любовался природой – и вот уже пружинят полусогнутые ноги, в руке не дрогнет пистолет, а на физиономии такое выражение, что сам испугался бы, окажись рядом зеркало… И все на автопилоте!
К счастью, на сей раз тревога оказалась ложной. Шорох издала Валькирия, грациозно выбираясь из палатки. При виде девушки автопилот радостно отключился. Как она была хороша! И мигом иссяк словарный запас… И сердцу тревожно в груди…
– Доброе утро! – выдавил Фёдор, неловко пряча оружие.
– Доброе утро, герой! – с очаровательной улыбкой молвила Валькирия, протягивая руку.
В нежном голосе Фёдору почудилась лёгкая насмешка, и он нахмурился, осторожно пожимая изящную ладонь.
