взялся
меня поучать! Но он такой простодушный, что обижаться на него трудно.Вереницу этих мыслей, а также бесконечный монолог Буна прервало объявление о том, что примерно через двадцать минут самолет приземлится и командир экипажа надеется, что полет был приятным. Зажглись таблички с просьбой пристегнуть ремни.
— Ну что ж, Фил, пожалуй, я вернусь на свое место, — сказал Бун.
— Ладно, рад был снова вас встретить.
— Если я вам понадоблюсь, сразу звоните. Мой номер есть в телефонном справочнике.
— Да-да, но я не первый раз в Америке, как вам известно. Но спасибо за заботу.
Бун протестующе взмахивает рукой.
— Звоните-звоните, в любое время дня и ночи. У меня автоответчик.
И, к величайшему удивлению Филиппа, Чарлз Бун встает с кресла и уверенной походкой проходит мимо вставшей по струнке стюардессы в скрытый за занавесками салон первого класса.
— А мы, должно быть, уже летим над Англией, — говорит Мэри Мейкпис, глядя в иллюминатор.
— Дождь идет? — спрашивает Цапп.
— Нет, небо ясное. Видны маленькие поля, похожие на лоскутное одеяло.
— Если нет дождя, то это не Англия. Мы, наверное, сбились с курса.
— А вот появилась большая темная клякса. Может быть, крупный город.
— Вероятно, Раммидж. Скорее всего, большая темная клякса — это он и есть.
И вот в обоих «Боингах» одновременно устанавливается та особая тишина, которая предшествует посадке самолета. Двигатели приглушены, и как бы прислушиваясь к ним, умолкли пассажиры. Самолеты начинают сбрасывать высоту — с кажущейся неуклюжестью, чередой шатких, подрагивающих соскоков, будто низвергаясь с гигантской лестницы. Пассажиры делают глотательные движения, чтобы не закладывало уши, закрывают глаза и проверяют, на месте ли паспорта и гигиенические пакеты.
Время тянется очень медленно. Каждый из пассажиров на какое-то время оказывается в одиночестве, наедине со своими мыслями. Но думать связно, болтаясь и раскачиваясь между небом и землей, как-то не получается. Филипп думает о том, как храбро улыбалась Хилари и как грустно ему махали дети, стоя на платформе в Раммидже и глядя вслед отходящему поезду, о том, что он забыл вернуть студенту курсовую, о том, сколько будет стоить такси от аэропорта до Плотина. Будущее пугает своей неопределенностью, и его охватывает приступ тоски по дому; потом он думает о том, не разобьется ли самолет, и как вообще наступает смерть, и есть ли Бог, и куда он засунул багажные талоны. Моррис Цапп размышляет о том, остаться ли ему в Лондоне на несколько дней или немедля поехать в Раммидж и сразу узнать все самое худшее. Он вспоминает о том, как близнецы затеяли какую-то тихую игру в углу сада и с неохотой отвлеклись, чтобы попрощаться с ним, о том, как Дезире отказалась с ним спать накануне его отъезда, а он уж сколько месяцев просидел на голодном пайке, и вспоминает свою первую девушку Розу Финкельперл, дочь рыботорговца с соседней улицы, и о том, как он удивился, заметив, что и от второй его девушки также слегка отдает рыбой, и еще он думает о том, сколько людей в аэропорту знают, зачем прилетел в Англию этот чартер.
