— Это у собаки голодный вид, а не у вас, — сказала я.
— Спаси вас Господь, мисс. Я ведь каждым кусочком, что мне перепадает, с ним делюсь. Но последние два дня я сама ничего не ела.
— Веревка режет ему шею, разве вы не видите?
— А как же мне его вести, без веревки-то? Были бы силы, я бы его на руках несла.
Повинуясь неожиданному импульсу, я сказала:
— Я куплю у вас эту собаку. Я дам вам за него шиллинг.
— Шиллинг! Помилуйте, леди, разве я смогу с ним расстаться? Он ведь мой товарищ по несчастью. — Она наклонилась, чтобы погладить пса, который огрызнулся, окончательно убедив меня, что ее словам нельзя верить. — Времена сейчас тяжелые, правда, песик? — продолжала она, отдернув руку. — Но мы ведь с тобой слишком старые друзья, чтобы расстаться… за шиллинг.
Я пошарила в карманах, ища деньги. Я знала, что в конце концов она отдаст его за шиллинг, потому что для нее это были немалые деньги, но она бы не была цыганкой, если бы не начала торговаться. И тут, к моему огорчению, я обнаружила, что я не взяла с собой денег. Кроме завернутого в бумагу пирожка с мясом, данного мне Фанни на случай, если я проголодаюсь, в карманах ничего не было. За пирожок она, конечно, собаку не отдаст.
И она, и собака напряженно смотрели на меня. Во взгляде цыганки между тем появилась подозрительность, собака же смотрела еще более умоляюще, чем прежде. Казалось, обе почувствовали мое замешательство.
— Послушайте, — начала я, — у меня нет с собой денег, но…
Ее губы скривила презрительная усмешка. Она вдруг резко дернула за веревку, и пес взвизгнул от боли.
— Тихо! — зло крикнула она ему, и он затих, снова обратив на меня взгляд.
Я не знала, что делать — попросить ее подождать на этом месте, пока с съезжу домой за деньгами, или уговорить ее отдать мне собаку и сказать, куда прийти за деньгами. Последнее мне бы вряд ли удалось, так как Она бы мне, конечно, не поверила.
И в этот момент появился Габриэль. Он скакал галопом по пустоши в нашу сторону, и мы обе обернулись на звук копыт, чтобы посмотреть, кто это едет. Он был на вороной лошади, и первое, что мне бросилось в глаза, была необыкновенная элегантность его облика, а также его светлые волосы, развевающиеся на ветру. Когда он подъехал ближе, я отметила про себя, что его темно-коричневый сюртук и бриджи были из дорогого материала и прекрасно сшиты, но что действительно поразило меня в нем, так это его лицо. Наверное, оно и заставило меня сделать то, что я сделала. Вспоминая нашу первую встречу впоследствии, я часто думала, что будь это кто-нибудь другой, я бы ни за что не решилась попросить у совершенно незнакомого человека взаймы шиллинг, чтобы купить собаку. Но его появление было столь своевременным и столь эффективным, что он представился мне этаким святым Георгием на коне — не хватало только копья и доспехов.
