— Не слушайте моего племянника, — сказал он. — Он вам Бог знает чего может нарассказать о наших предках. В нем говорит ревность — он ведь Рокуэлл только по женской линии, и Киркландское Веселье ему не достанется.
Взгляд Саймона был непроницаем. Я обратилась к нему:
— Я слышала, что у вас тоже очень красивый дом.
— Келли Грейндж! — Сэр Мэттью словно выплюнул это название. — Редверсы всегда завидовали нам из-за Киркландского Веселья. — Он показал на Саймона. — Его дедушка женился на одной из моих сестер, но ей жизнь вне этого дома была не в радость. Она все время приезжала сюда и привозила сначала своего сына, потом — внука. Что-то последнее время, Саймон, мы тебя нечасто видим.
— Это легко исправить, — ответил Саймон, глядя на меня с иронической улыбкой. Сэр Мэттью громко фыркнул, вызвав неодобрительные взгляды викария и его жены.
Несмотря на мою неприязнь и настороженное отношение к Саймону Редверсу, мне было жаль, когда закончился ужин, а с ним и наш разговор. Я всегда была готова принять открытый вызов, и Саймон бросил мне его еще до того, как узнал меня. Я знала, что не ударила лицом в грязь во время разговора с ним, и была готова в любую минуту продолжить нашу словесную дуэль, чтобы в конце концов убедить его в том, что я не та, за которую он меня принимает.
После ужина дамы перешли в гостиную, и я попыталась поближе познакомиться с Дамарис. Это оказалось нелегко: она была вполне любезна, но очень сдержанна и не прилагала никаких усилий для того, чтобы поддержать разговор. В конце концов я решила, что за ее удивительной внешней красотой скрывается весьма заурядная личность. Я была рада, когда мужчины наконец присоединились к нам в гостиной. Саймон Редверс сразу подошел к Дамарис — мне кажется, в основном для того, чтобы поддразнить Люка, а я занялась разговором с викарием, который рассказал мне о ежегодном летнем празднестве, которое местная церковь традиционно устраивала в парке Киркландского Веселья, и о мистерии, которую его жена собиралась поставить в развалинах аббатства в Иванов день. Он попросил меня принять участие в приготовлениях к празднику, и я заверила его, что буду рада сделать то, что в моих силах.
В это время кто-то заметил, что сэру Меттью сделалось нехорошо. Он откинулся назад в своем кресле, и его лицо приобрело угрожающе багровый оттенок. Рядом с ним тут же оказался доктор Смит, и под его наблюдением Саймон и Люк перенесли сэра Мэттью в его спальню. Оставшиеся в гостиной с тревогой ожидали возвращения доктора Смита и вестей о состоянии сэра Мэттью. Через некоторое время доктор появился и сказал, что причин для беспокойства нет, но, тем не менее, по просьбе сэра Мэттью, свято верящего в старинные средства, он собирается поставить ему пиявки.
