Кровь по его подбородку и шее щедрыми струйками стекала за ворот рубахи, видневшийся из-под куртки, делая его бурым.
Никитин сильно сжал достоинство налётчика.
— Раздавлю помидоры! — выдохнул он яростно.
— Ы-ы-ы! Отпусти!
Иван чуть ослабил хватку.
— Я — Примус. Это — Лужок.
— Хозяйские оба? [3 — Отбывали наказание в местах лишения свободы? (жарг.)]
— Да, были в командировках пару раз [4 — Отбывали срок (жарг.)].
— Кто навёл? — прошипел Никитин, опять усиливая хватку.
Налётчик затараторил:
— Никто не навёл. Сироты мы беспризорные. [5 — Работаем без чужой поддержки, сами по себе (жарг.)] Последили несколько дней, вычислили, кто живёт, увидели что шмара с хахалем свалили… Ой!!! Не дави!..
— Это не шмара и не хахаль, — отчётливо сказал Иван.
— Увидели, что девушка с парнем ушли, решили выставить фатеру [6 — Обокрасть квартиру (жарг.)].
— Щас оба тапочки в угол поставите, [7 — Оба умрёте (жарг.)] а потом вынесу вас ночью и брошу прямо у подъезда. И никто даже искать не станет: время такое, сам знаешь.
— Так ты тоже хозяйский, что ли? — удивился слабо мужик, опять швыркнув окровавленным носом.
— Подавись отрыжкой! [8 — Заткнись (жарг.)] Грузи этого на горб, и на выход с вещами.
Он пошёл следом за мужиками, а возле подъезда дол го и жестоко бил обоих, ничуть не беспокоясь тем, что наверняка кто-то смотрит в окна, привлечённый громкими и болезненными вскриками налётчиков.
Когда он вернулся в квартиру и закрыл за собой дверь, Наталья встретила его в прихожей, держа подсвечник с зажженной свечой.
— Иван, — произнесла она тихо, — я даже не думала, что ты таким стал. Я всё слышала и видела в окно. Ты же их инвалидами сделал.
— Предпочитаешь, чтобы было наоборот? Мне уйти? — спокойно спросил Никитин.
— Нет, я не об этом. Просто…
— Что?
— Просто ты стал другим. Я тебя совсем не знаю, оказывается, и боюсь.
— Пойду я, Наташа. Прости, что так вышло.
— Нет, не уходи! — женщина быстро подошла к нему, поставила подсвечник на тумбочку и прильнула жарким телом, обняв крепко за талию. — Не уходи!
Её руки медленно легли Ивану на за тылок, а лицо с приоткрытыми губами оказалось совсем близко от его лица.
— Одной мне будет ещё страшнее…
Наталья была очень естественной и вправду казалась беззащитной.
Иван почувствовал, что больше не в силах сдерживаться.
«Что же я делаю…» — подумал он смятённо.
Но губы его уже слились с её губами…
Утро они встретили в постели. Бессонная и сумасшедшая ночь отняла их силы. Обнявшись, они тихо дремали.
