А вы кто? — внезапно спрашивает папа.
Чертовы шесть минут.
Я — твоя дочка, папа, и мне так тебя не хватает, не хватает твоей ласки, не хватает шума воды в душе после твоего возвращения с работы… И мамы мне не хватает. И моего детства…
Вы кто?
Я — твоя дочка, папа. У меня галантерейная лавка, я стала торговать пуговицами для подштанников и молниями, потому что ты заболел и надо было тебя лечить, заботиться о тебе. Потому что мама умерла на улице, когда мы с ней собрались за покупками. Потому что мне не повезло. Потому что я хотела поцеловать Фабьена Дерома, а мой первый поцелуй достался зануде Марку-Жану Роберу, который писал девчонкам дурацкие записочки на листочках из тетрадки в клеточку, и ни одна девчонка не могла перед ним устоять…
Вы кто?
Я — твоя дочка, папа. Твоя единственная дочь. Твой единственный ребенок. Я росла в ожидании, пока ты вернешься с работы, и смотрела, как мама рисует мир. Я росла в страхе выглядеть в твоих глазах некрасивой и глупой, оказаться не такой обворожительной, как мама, и не такой блестящей, как ты сам. Я мечтала рисовать и шить платья, которые сделают прекрасными всех женщин. Я мечтала о Солале, о Белом рыцаре, мечтала об идеальной любви, мечтала о невинности, об утраченном рае, об атолловых лагунах, мечтала о крыльях. Я мечтала о том, чтобы меня любили ради меня самой, чтобы мне не приходилось завоевывать любовь доброжелательностью…
Вы кто?
Я — здешняя уборщица, мсье. Я зашла посмотреть, все ли в порядке в вашей комнате. Сейчас я приберусь в ванной, как каждый день, заберу из мусорного ведра полный пакет и вставлю новый, подчищу за вами дерьмо…
Спасибо, мадемуазель, вы просто прелесть.
Вернувшись домой, я снова читаю список, в котором перечислено то, что мне необходимо, и начинаю понимать, что богатство — это возможность за один раз купить все, что в нем значится, от овощечистки до плазменной панели, — все, и пальто в «Кэрол», и нескользящий коврик для ванной… Обойти магазины со списком, купить все, ничего не упустив, вернуться с покупками, разорвать список, выбросить клочки и сказать себе: ну вот, больше мне ничего не надо, у меня не осталось потребностей, теперь у меня есть только желания. Одни только желания.
Нет, такого не бывает никогда.
Потому что наши потребности — это наши повседневные маленькие мечты. Все эти мелкие дела, которые нам предстоит сделать, все эти мелкие планы подталкивают нас к завтрашнему и послезавтрашнему дню, заставляют смотреть в будущее, а те пустячки, которые мы пообещали себе купить через неделю, дают возможность думать, что на следующей неделе мы будем еще живы.
