– А он кто такой?
– Как оказалось, племянник Эйслера – некто Самуэль Перлман.
Приблизившись к маленькому, высокому окну, Себастьян задумчиво уставился в него.
– Неприглядная картина, правда? – через какое-то время произнес Йейтс.
– Честно? – обернулся Девлин. – Да, неприглядная. Вам не приходит в голову, у кого могли быть мотивы убить Эйслера?
– Вы серьезно? – рассмеялся контрабандист. – Вряд ли вам удастся разыскать кого-либо, кто имел бы дело с Эйслером и не испытывал желания прикончить этого ублюдка. Это был жадный, злобный сукин сын, который извлекал удовольствие из бедственного положения других людей. Откровенно говоря, просто удивительно, как он дожил до своих преклонных лет – подозреваю, только из-за того, что его боялись.
– Боялись? Почему?
Йейтс дернул плечом и отвел взгляд.
– Старик пользовался репутацией мстительного типа. Я уже говорил: он был злобным ублюдком.
– А у вас, часом, не было причин желать его кончины?
Собеседник какой-то миг помолчал, пожевывая нижнюю губу, затем повернулся и посмотрел Девлину прямо в глаза. И Себастьян понял, что арестант солжет, прежде чем тот открыл рот.
– Нет, не было.
Девлин пытливо всмотрелся в темное от щетины, напряженное лицо узника:
– Знаете, если только вы не горите желанием станцевать в пеньковом галстуке под звон колоколов церкви Гроба Господня, вам следует отвечать мне честно.
Подбородок Йейтса отвердел.
– Я же сказал: у меня не было причин убивать Эйслера. Да, мерзавец мне не нравился, но если каждый из нас примется расправляться с теми, кто пришелся не по душе, в Лондоне вскорости не останется народу.
Оттолкнувшись от окна, виконт направился дать сигнал тюремщику.
– Если вспомните что-нибудь полезное, дайте знать.
– Почему вы мне помогаете? – задержал его вопросом Йейтс.
Запнувшись, Девлин оглянулся:
– Вы отлично понимаете, почему.
Взгляды мужчин скрестились. Затем арестант отвел глаза, и Себастьяну на миг сделалось очень тревожно.
– А лорд Джарвис, часом, не может стоять за этим? – поинтересовался он.
Хотя Девлин и не знал причин вражды между Джарвисом и Йейтсом, ему было известно, что это давняя и лютая неприязнь. До сих пор бывший капер оставался в живых только потому, что обладал доказательствами фактов, которые, выплыви они на свет Божий, уничтожили бы влиятельного вельможу. Сен-Сир понятия не имел, что это за доказательства. Однако наличие обличительных сведений удерживало недругов в состоянии шаткого равновесия, когда ни один из них не мог погубить другого, не погубив при этом себя.
