— Решили собрать вас, — сказал он простуженным голосом, — чтобы уяснить, какие же следует сделать политработникам выводы из первых боев.
Он предложил товарищам высказаться. Разговор получился большим и нужным. Большинство высказываний были самокритичными. Товарищи не только говорили о просчетах, но и сразу же советовали, как их исправить.
Когда все высказались, поднялся Григорий Титович:
— Главное на войне — это люди. И люди нас не подвели, хотя раньше мы их учили воевать в тылу врага, а сражаться им пришлось совсем в иных условиях. Я согласен с товарищами, которые говорили здесь, что паши гвардейцы-десантники дрались мужественно, геройски, не щадя своей жизни. Но для нас, политработников, этого недостаточно. Политработники обязаны мыслить шире и видеть дальше, впереди новые бои. Нам надо определить, убедиться, правильно ли мы сами работали с людьми в бою, все ли сделали. Только на этой основе можно вести настоящую политработу с людьми, действенно и целеустремленно влиять на воинов в трудные моменты боя. И сейчас можно твердо сказать, что командиры и политработники везде были первыми вместе с воинами. Однако, к сожалению, некоторые из нас оказались не на высоте. В самом политотделе мы не совсем правильно расставили свои силы, особенно в начале боев. Работали в одиночку, разрозненно. Это ослабляло наше политическое влияние на ход боя.
Все должны извлечь серьезные уроки из этих 61 л. И еще раз прошу не забывать главного: политработа в бою — это работа с нашими золотыми людьми. Окружите их настоящей, большевистской заботой, поддержите их в трудную минуту, вдохновите на подвиг — они горы своротят. На земле нет большей силы, чем наш советский солдат: в этом мы убедились здесь, в тяжелых боях за Ловатью.
В середине апреля 1943 года командира дивизии и меня вызвали в штаб армии.
— К станции подходят эшелоны. Начинайте погрузку. Через сутки первый эшелон дивизии уже тронулся в путь.
Я ехал с командиром 4-го полка подполковником Иваном Николаевичем Дружининым. Он внимательно поглядывал па карту, о чем-то думал. Этот офицер прибыл к нам недавно, но как-то сразу, органично вошел в коллектив; полюбили его за простоту, внимательность к людям.
— Товарищ полковник, — Иван Николаевич глянул на меня, хитровато прищурив левый глаз, — куда же нас все-таки могут перебросить?
Он уже третий раз допытывался, куда едем. Был уверен, что «начальство-то уж знает»...
— На фронт, конечно. А вот на какой, пока не сообщили.
