— Я хочу сказать, давай. Задавай свой вопрос.
— То же самое, наоборот, — сказал врид.
— Он хочет спросить… — заговорил было Холлус.
— Он хочет знать, верю ли я в Бога? — сказал я, распознав, что врид обернул мой же вопрос против меня. И, немного помолчав, ответил: — Я верю вот во что: если Бог существует, ему или ей абсолютно всё равно, что происходит с кем-либо из нас.
— Ты ошибаешься, — заявил Т-кна. — Ты должен строить свою жизнь на стержне существования Бога.
— Э-э-э… А конкретнее — что под этим подразумевается?
— Необходимость отдать половину бодрствования попыткам поговорить с ним/ней/ним.
Холлус подогнул четыре передние ноги, так что его туловище склонилось ко мне.
— Теперь ты понимаешь, почему вы нечасто видите вридов? — негромко спросил он.
— Есть люди, которые проводят в молитвах не меньше времени, но я не один из них.
— Молитва это не есть, — донеслось из переводчика. — От Бога нам не нужно ничего материального; мы просто хотим поговорить с ним/ней/ним. То же должен делать ты. Только глупцы не проводят много времени в попытках связаться с Богом, чьё существование доказано.
Я встречал евангелистов и раньше — куда чаще, чем положено по справедливости: мои публичные лекции по эволюции зачастую приводили их в ярость. Когда я был помоложе, я время от времени ввязывался с ними в споры, но сейчас я по обыкновению лишь вежливо улыбался и отходил прочь.
Но сейчас Холлус ответил за меня:
— У Тома рак.
Я почувствовал вспышку раздражения; мне казалось, Холлус сохранит это в тайне. Хотя, с другой стороны, медицинские вопросы могли быть тайной лишь у людей.
— Скорбно, — произнёс Т-кна.
При этом он коснулся пряжки на ремне с красным кружком на ней.
— Множество искренне верующих людей погибли ужасной смертью от рака и других болезней. Как ты это объяснишь? Чёрт, да как вообще ты объяснишь само существование рака? Что же это за бог, который создал такую болезнь?
— Может, он/она/оно не создавало его, — произнёс глубокий голос переводчика. — Рак мог возникнуть спонтанно в одном или многих возможных мгновениях. Но будущее не случается разом. Также нет бесчисленного множества возможностей, из которых Бог может выбирать. Конкретная версия реальности, в которой появился рак, хотя и нежелательный, обязана содержать что-то сильно желательное.
— Значит, ему пришлось принять хорошее с плохим? — спросил я.
— Постижимо, — сказал Т-кна.
— По мне, так это звучит не больно-то по-божески, — заметил я.
