— В какой-то степени, — эхом отозвался я.
— Для этих двух сценариев, да: я говорю о различии на несколько порядков. Хочешь пример получше? Пожалуйста. Звёзды, разумеется, обязаны соблюдать равновесие между собственной гравитацией, которая пытается их сжать, и электромагнитной силой в виде исходящего от них света и тепла. Есть лишь очень узкий диапазон величин, в которых эти силы могут приходить в равновесие, дозволяя звёздам существовать. На одном конце этого диапазона получаются голубые гиганты, а на другом — красные карлики. Ни те, ни другие не способствуют зарождению жизни. По счастью, почти все звёзды попадают в промежуток между этими двумя типами — и именно из-за точной согласованности фундаментальных констант во Вселенной. К примеру, если бы сила гравитации отличалась всего на одну… секундочку, мне нужно перевести это число в вашу десятичную систему… на одну часть из 1040, эта согласованность бы нарушилась, и каждая звезда во Вселенной была бы либо голубым гигантом, либо красным карликом. Никаких жёлтых звёзд, никаких миров наподобие Земли.
— Это правда? Всего-навсего одна часть на десять в сороковой?
— Да. Аналогично и с величиной сильного ядерного взаимодействия, которое удерживает ядра атомов одним целым, несмотря на то, что положительно заряженные протоны пытаются друг друга оттолкнуть. Если бы эта сила была лишь самую малость слабее, чем она есть, атомы бы так и не образовались: не позволило бы отталкивание протонов. А если бы она была лишь самую малость сильнее, единственным атомом, который мог бы существовать, был бы атом водорода. В любом случае, во Вселенной не было бы ни звёзд, ни жизни, ни планет.
— Так ты говоришь, кто-то намеренно выбрал эти величины?
— Именно.
— Но откуда вам знать, что это не единственно возможные величины для констант? — спросил я. — Может, они таковы как раз потому, что не могут быть иными?
Инопланетянин качнул сферическим телом.
— Интересное предположение. Но наши физики доказали, что другие величины теоретически вполне возможны. И шансы на то, что эти константы получились такими случайно — единица, делённая на шесть с таким количеством нулей после себя, что если написать ноль на каждом протоне и нейтроне во Вселенной, их всё равно не хватит.
Я кивнул: вариации на эту тему мне доводилось слышать и раньше. Настало время вытащить главный козырь.
— Может быть, все возможные величины для этих констант действительно существуют, — сказал я, — но в
