После шестого-седьмого удара молотом по шлему защитное поле исчезло. И Грета, под моим чутким руководством, впилась своими железными губами в столь полюбившейся ей гульфик. Не обращая внимания на очередной крик боли, наложил на панцирь черную воронку и быстро, пока танк не очухался, от очередного удара, обмотал подобранным первым плащом, что до сих пор валялся бесхозной кучей, панцирь противника. Сработает, не сработает — проверять будем, если опять защитное поле призовет.
Как я не завидую молотобойцам! Панцирь — гульфик, панцирь — гульфик. И если панцирь барса свой урон получал сам, то за гульфик периодически отдувались несчастные кисти игрока. Это какой же силой и выносливостью нужно обладать, чтобы целый день махать молотом в кузне. Панцирь — гульфик, панцирь — гульфик. О! опять защитное поле появилось — ты еще не понял что тут вам не там?!
Удар по шлему привел к ожидаемому результату — барс опять оказался на земле. Проверка по доспеху тоже меня порадовала. Видимо компьютерный бог сегодня на моей стороне, а может это баг? Не знаю, но результат был, да еще какой. Защита на удары по корпусу реагировала так же, то есть многократно усиливала, но сам урон не поглощала — он возрастал и полностью втягивался воронкой в панцирь.
После очередного удара панцирь рассыпался в прах, оголив ремни кольчужных чулок и рукавов, а еще через два исчезла защита. Контрольный в пах — у него там живое место хоть осталось? И переходим ко второй части Армизонского балета.
Пока несчастный лежал неподвижно, вторыми руками разрезал все ремни — ножницы по металлу, оказывается, отлично режут кожу. Вот и ССС два для конвоирования пленных — посмотрим, как ты будешь бегать со спадающими штанами.
Два удара молота по коленным чашечкам, еще по одному в локтевые суставы. И можно снимать мешок с головы.
— Ну что Федя?! Порка должна быть при… ФУ! — из под разрезанной веревки стягивавшей плащ вылилась вонючая жижа, чуть не обдав меня. Так вот что это были за звуки, и почему после последнего удара в шлем жизнь танка начала резко уменьшаться. Его вырвало прямо в шлеме, и он там… бы-ы-ыррр.
Передо мной, на земле лежал полностью деморализованный человек, назвать его бойцом язык не поворачивался, и жадно хватал воздух, как выброшенная на берег рыба. Весь облеванный, снятый мной вместе с плащом, шлем валялся рядом. На трибунах царила тишина.
— Икаднэр?! Эй! Икаднэр, ты меня слышишь? эй, драный кот!? Я жду твоих извинений! Передо мной и моей дамой! Или мне продолжить?! — трибуны охнули, на их месте я бы тоже охнул. Боюсь духу не хватит дальше издеваться над поверженным. А ведь придется, если он не извинится.
