— Ну ты, знаток библии, — тонкие губы Коркина растянулись в полупрезрительной ухмылке, — поосторожней на поворотах, а то ведь я и обидеться могу.
— Я не только библию знаю, но и весьма неординарно ее толкую. Возьмем, например, новый завет… историю Христа… Да, кстати, Ген, ты смотрел веберовскую «Иисус Христос — суперзвезда»?
— Ну, смотрел, — равнодушно сказал Коркин.
— Так вот, тот классный сексуальный ниггер, который роль Христа исполнял, он, так сказать, поверг меня в искушение произвести переоценку ценностей.
— Заразился ницшеанством? — язвительно спросил Коркин.
— Можно сказать и так. В общем, этот самый ниггер как ни одна страница библии, воспроизводящая эпизод сделки и предательства, открыл мне трагизм образа Иуды.
Вершинина с интересом слушала Карпова.
— Предательство? — она вопросительно посмотрела на него.
— Именно. Разве эмоции, пережитые Иудой в ситуации предательства, менее захватывающи и драматичны, чем истовая вера Христа? Вера, не знающая сомнений, — серьезно сказал Карпов, — есть ли что-нибудь более одиозное?
Вершинина заметила, что Коркин еле сдерживается.
— Цинизм нынче в моде, — язвительно бросил он, — я не против критики, но кто возьмется отрицать могущество веры, ведь за нее люди жизнью платили!
— Ребята, давайте о чем-нибудь нейтральном, — дипломатично предложила Валандра.
— Не люблю нейтральных бесед, — упрямо ответил Карпов. — Я, Ген, не знаю, во что ты веришь, знаю только, что сила искусства в отличие от религии — безгранична. И потом, вспомни шашни римских пап с Карлом Великим. Хитер бобер был.
— Не богохульствуй, — обиженно насупился Коркин.
— Так ты что же, Ген, серьезно в Бога веришь что ли? — не унимался Карпов.
— А ты? — вопросом на вопрос ответил Коркин.
— В самой глубине души… — задумчиво произнес Карпов, отрешенно уставясь в пространство над головой приятеля.
— В этом мы схожи, — уже более миролюбиво заметил Коркин.
Он даже хотел улыбнуться, но улыбка получилась какой-то жалкой и натянутой.
— Да расслабься ты! — Виталий похлопал Геннадия по плечу. — А что начальницы службы безопасности, как они относятся к Богу? — шутливо обратился он к Валандре.
В этот момент к ним приблизилась все та же сиплоголосая официантка и, опустив на стол поднос, с сосредоточенным видом принялась выставлять на скатерть тарелки, рюмки и фужеры.
— А о наших питейных запросах вы не забыли? — нагловато влез Карпов.
— Одну минуту, — прохрипела официантка и, удалившись с пустым подносом в руках, вскоре принесла бутылки с веселым зельем.
