— Опять ты за свое!
— А если бы я куда-то ушел?
— В таком случае ты должен был попросить разрешения, так ведь? Ты бы спросил у мистера Парадиза: «Сэр, можно мне отлучиться?» И он бы тебе ответил: «Нет, тебе нужно забрать мою красотку и привезти ее сюда», — пояснил Ллойд. — Но по крайней мере, он завтра будет в хорошем настроении. Ты видел, как он вырядился? Атлет хренов! Значит, решил развлечься на всю катушку, — продолжал Ллойд, когда Монтес уже двинулся к выходу. — Кстати, красотка собиралась привезти с собой подружку.
Монтес вышел через черный ход. По пути к гаражу он подумал: «Господи боже, еще две на мою голову». Достал свой «особый» мобильник — простенький и дешевый — и набрал номер, по которому пытался дозвониться в машине. Когда ответил тот же женский голос, что и раньше, — она как будто ненавидела отвечать на телефонные звонки, — Монтес сипло произнес:
— Не валяй со мной дурака, мамаша.
Она тут же повесила трубку. Он снова набрал номер. После нескольких длинных гудков голос Карла Фонтаны пояснил, что его нет дома, и попросил оставить сообщение после сигнала. Монтес проговорил:
— Сегодня все отменяется. Ясно? Перезвони мне в девять.
Вот и все. Он и без того слишком рисковал. Не стал называть своего имени. Его голос записан на пленку, и этого довольно.
Джером посмотрел на свои часы — подделку под «ролекс».
В четверть девятого вечера в кабинете горели лампы дневного света. Джером отпил глоток пепси-колы из пластиковой бутылки. Он сидел во вращающемся кресле, которое принес ему Делса. Сам Делса читал сейчас досье Джерома из ИСОП. Никого, кроме них, в кабинете не было. Джером попытался выяснить, что означает аббревиатура ИСОП, и, наконец, спросил у следователя.
— Информационная сеть охраны правопорядка, — ответил Делса.
— И я в ней есть?
— Как и все, кто когда-либо нарушал закон.
— В чем же меня обвиняют?
— Тебя взяли с партией наркотиков.
— Какие наркотики?! Обычная травка. Сам курил, но вовсе не собирался толкать. Только судья не поверил, что я взял ее для себя — для личного пользования.
— И много у тебя было?
— Четыреста фунтов. А отсидел за них два с половиной года.
Джером думал, что детектив начнет говорить о тюрьме и спросит, не желает ли он туда вернуться и протомиться взаперти еще какую-то часть жизни. Примется читать проповеди. Но похоже, у него такого и в мыслях не было. Сыщик искал что-то у себя на столе. И не без труда нашел в груде своих бумаг. Вот что в нем хорошо — он никогда не повышает голос, не глядит в упор, точно собираясь ударить, и не кричит, как, бывало, в прошлом, когда все эти белые типы рвали и метали на допросах. Джером повернулся в кресле, отодвинувшись от Делсы, и спросил:
