Они поступили так по собственной воле. Эреб предложил им великую честь первого помазания нового оружия против Ложного Императора. Жрецы упали, кровь хлынула на каменные плиты пола, и души с ликованием помчались в варп, пока гимн обрывался сдавленным предсмертным хрипом. Темный Апостол вознес молитву, чтобы их слабые сущности оказались достаточным подношением.
Меч начал корчиться в руке. Это было незаметно для глаз, однако Эреб чувствовал, как оружие дрожит и извивается, будто мускулистая и смертоносная змея.
Эреб закричал на черном наречии кинебрахов и ощутил, как воздух смещается под гнетом смертоносных слов. Он бил молотом снова, снова и снова.
Громоподобный треск. Вспышка зеленого света.
Эреб отшатнулся назад, молот выскользнул из руки и упал в лужу крови на полу. Темный Апостол сам чуть не рухнул, получив удар толикой святой мощи оружия, которую выпустил на волю. Мускулистая рука онемела до плеча, на кисти болезненно плясали электрические искры.
Он вновь осторожно приблизился к наковальне. Меч звенел все тише. Рядом с ним лежал кусок странного металла длиной с палец. Над анафемом переливалось жаркое марево, он был поврежден, но все еще сохранял целостность. Эреб почувствовал благоговение перед этим богоубийцей, орудием конца времен.
Он удовлетворенно улыбнулся и перевел взгляд на варп-кузнецов.
— Возьмите осколок. Поместите его в вещество.
Гальдир склонил скрытую капюшоном голову и ловко подцепил обломок с наковальни клещами из черного железа. Кусок шипел и потрескивал в холодном воздухе. Мастер достал маленькую склянку из выращенного на крови рубина, заполненную еще более темной красной жидкостью, и осколок металла скрылся внутри. Варп-кузнец закрутил крышку сосуда и запечатал ее черным воском, оттиснув на нем символы.
Эреб потер плечо. Он проигнорировал боль. Это было наименьшее из испытаний, ожидавших его в грядущие месяцы и годы. Темный Апостол подобрал молот, сжал рукоять анафема и снова начал произносить заклинания созидания и разрушения.
Молот обрушился вниз.
Эреб ломал темный клинок еще семь раз и передал варп-кузнецам еще семь фрагментов пока наконец не закончил свой труд. Страдания меча прекратились.
В сакеллуме воцарилась тишина. В ушах звенело. Эреб с усилием поднял голову. С лица капал пот, Темного Апостола лихорадило, а руки казались налиты свинцом.
— Готово, — слабым голосом произнес он, хотя предстояло еще много работы. В воздухе витал запах гниения — сакеллум буквально гудел от содеянного, его дух был возмущен святотатством Эреба. Сама вселенная знала, что его поступок бросал вызов естественному порядку вещей и был совершен во имя личной выгоды.
