Наконец впереди показалась волнистая линия сопок. Над ними плавали темные клубы дыма. На вражеской базе все еще полыхал пожар. Под черными клубами золотилось пламя. Оба катера сбавили ход до самого малого.
Теперь следовало ждать залпов береговых батарей, засекать их огневые вспышки, следить за всплесками от снарядов… Берег загадочно молчал.
— Не разглядели, что ли, как следует? — недоуменно проворчал командир катера лейтенант Николаев. — Подойдем ближе!
Подошли. Стали отчетливо видны мол, причалы, шхуны, постройки… И по–прежнему полное безмолвие.
Эх, была не была, — махнул рукой Николаев. Высаживаем десант!
Катер мягко ткнулся о причал. Первым с автоматом через плечо и со швартовым концом в руках выскочил на берег Чанчиков. Он ловко замотал канат вокруг чугунной тумбы — кнехта, помог ошвартоваться второму катеру. Разведчики проворно скользнули на причал и скрылись за ближайшими строениями. Там тоже никого не обнаружили.
Причина загадочного поведения японского гарнизона выяснилась много позднее. Командование базы почему‑то решило, что вслед за налетом нашей авиации последует обстрел с моря. Два наших катера приняли за корректировщиков огня тяжелых кораблей, оставшихся за линией горизонта. А что такое огонь флота — японцы знали отлично. И они постарались быстро укрыться в сопках.
Оставшиеся в городе корейцы рассказали через переводчика о жизни под игом захватчиков. Бесконечные налоги и поборы, отнимавшие все заработки. Обязательный бесплатный труд на колонизаторов. Изощренные пытки для ослушников… Чанчиков слушал молча, стиснув зубы и вздувая желваки на загорелых щеках. Изредка он озирался, словно выискивая, с кого бы спросить за все злодеяния.
Между тем быстро надвигались сумерки. Море дышало теплым туманом. Он становился все гуще и непрогляднее. Решили заночевать в бухте и по радио вызвать подкрепление. Мало кто из моряков смог вздремнуть в эту ночь.
Катера с десантом морской пехоты пришли на рассвете. Все вздохнули с облегчением. Тяжелую усталость как рукой сняло. Командиры собрались на совещание. Оно было коротким, Вскоре лейтенант Николаев спустился к себе в каюту. Он вышел оттуда принаряженный, подтянутый. Шлем заменил фуражкой.
— Старшины Чанчиков и Голиков, ко мне! — голос его прозвучал так, что те подошли чеканя шаг и поправляя на ходу обмундирование. Лейтенант передал Чанчикову свернутый флаг. — Следовать за мной!
Моряки отправились на берег, взяв курс на самое высокое здание города. Серой кубической громадой высилось оно над сбегающими к порту домами. Три этажа его венчала тяжелая башня с мачтой на верхней площадке. Вблизи это здание выглядело еще мрачней и угрюмей. Это была городская комендатура. Двери оказались запертыми. Моряки остановились в нерешительности: ведь здесь был штаб врага.
