„Вот то, что мы обнаружили. За это нас убили“.
Я часто и безуспешно гадал, как отправитель фото вообще смог узнать о моем существовании. Вероятно, ему доверился Джон, а может, Джон сам оставил фото кому-то с просьбой переслать мне в случае его смерти — как и я сейчас веду беседу с тобой. Но кто бы ни послал мне фото, я думаю, выбрал он меня не случайно, а с учетом моего необычного прошлого. В Цитадели меня считали погибшим, поэтому, переслав столь опасную информацию, мою особу не подвергали никакому риску. Даже мстительные монахи Цитадели не будут стараться убить человека, которого они не числят среди живых.
Знай, что я нередко размышлял, надо ли поделиться этой информацией с тобой. Мне страшно не нравилось скрывать от тебя что бы то ни было, но в конце концов я проявил слишком большую осторожность. Если Джона убили потому, что он обнаружил эту табличку, то и простое подозрение, что тебе хоть что-то об этом тоже известно, сразу поставило бы тебя под угрозу. Понимал я и то, что ты неизбежно передашь эти сведения Габриелю. Теперь ты сама видишь, какой выбор стоял передо мной. С одной стороны — стремление поделиться тем, что известно мне, с другой — риск, которому я подверг бы двух самых дорогих для меня людей. Каково мне было бы подвергать вас такому риску? Я не мог пойти на это и не пошел.
Но теперь я предчувствую близкую развязку. Возвращаюсь в Рун с надеждой на то, что слова этого второго пророчества помогут нам найти правильный путь, когда исполнится первое. И если по какой-нибудь причине я не смогу лично передать тебе эту информацию, то вот тебе письмо, написанное так, чтобы ты смогла отыскать все сама.
И если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых…»
Катрина прервала чтение: беспощадная ясность последней фразы подорвала ее решимость, на глаза навернулись горячие слезы, которые ей так долго удавалось сдерживать. Она сняла очки и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Невыносимо было представлять, как отец, подобно осужденному, который ждет своего часа в камере смертников, пишет это тайное послание. Она еще раз вытерла глаза, снова надела очки и продолжила читать письмо.
«…Я надеюсь на то, что исполнение первого пророчества прольет яркий свет на смысл второго. Тебе оно поможет на пути к восстановлению законного порядка вещей. Много вечеров провел я, пытаясь вникнуть в его смысл, но это представляется задачей неразрешимой, поскольку я не знаю, в чем состоит Таинство. Могу немного помочь только в одном.
