Габриель замедлил шаг, приблизившись к своей камере, но очередной тычок конвоира заставил его пошатнуться и пролететь мимо ее двери. Он выпрямился и зашагал дальше, лихорадочно пытаясь вычислить, что бы это значило. До сих пор Габриеля держали в одиночке, и это вполне его устраивало. А раз переводят в новую камеру, значит, будут сокамерники. Это плохо.
Они все шли и шли, углубляясь в лабиринт. Краска на стенах местами вздулась пузырями — здесь из скал просачивалась соль, а ремонт помещений никого не заботил. В этой секции камер было меньше, и все, мимо которых они уже прошли, стояли пустыми. Сильнее ощущался и запах плесени. Заброшенное крыло. Они дошли до самого конца коридора. От очередного резкого тычка Габриель вылетел через металлические двери в короткий туннель, аккуратно разделенный решетчатой стенкой пополам. По ту сторону решетки была камера с металлическим унитазом без сиденья и встроенными в стену узенькими нарами. А еще там был заключенный — такой огромный, что по сравнению с ним все вокруг казалось сделанным для детского садика.
— Просунь руки через решетку, — приказал ему младший инспектор.
Великан одним шагом преодолел всю камеру и просунул через решетку кулаки толщиной с ноги бегуна-спринтера. Он не сводил глаз с Габриеля. Младший инспектор схватил Габриеля сзади и с размаху прижал к стене.
— Только шевельнись, и я свалю тебя из «тазера»[30], понятно? — От конвоира пахло кофе и табаком.
Габриель молча кивнул и почувствовал, как давление на него ослабло: конвоир переключил внимание на великана. Поначалу Габриель удивился: отчего это годный в штангисты младший инспектор сам повел его в камеру? Теперь он понял: один полицейский — значит, меньше свидетелей.
Габриель поднял глаза на детектор дыма и объектив видеокамеры внутреннего наблюдения, которая была подвешена к нижней части трубы, протянувшейся вдоль всего коридора. Старый аппарат дает только размытую черно-белую картинку без звука. Монитор должен находиться в комнате наблюдения, которую он видел у входа в управление. Наверное, дежурный, который сейчас смотрит на них, готов в любую минуту выслать подкрепление, если что-нибудь случится. Да вот только объектив направлен не на камеру с великаном. Что там произойдет, никто не увидит. Едва младший инспектор запрет дверь и поднимется наверх, до них никому уже не будет дела.
Взгляд Габриеля снова устремился на массивную фигуру по ту сторону решетки. Великан не сводил с него холодных, глубоко посаженных глаз, в которых сквозила откровенная угроза. В его взгляде чувствовался настрой на одну лишь агрессию. Габриель выдержал этот взгляд, оценивая противника и понимая: если отведет глаза, ничего хорошего ждать не придется.
