— Вот они! Сюда идут! — сказал Мидат, показывая рукой в сторону кофейни. — Ищут дядю Сеттара.
— Сеттара? — удивился Саледин-ага. — Как же это? Тогда они не пощадят и нас… за Рустема? А это что? — спросил Саледин-ага, вдруг заметив, что со двора Зеиде два солдата выгоняют корову. — Мидат, сын мой, выведи лошадь в сад и скачи скорей в чаир. Быстро, сынок! Иначе мы лишимся лошади.
Мидат кинулся в сарай, вывел лошадь в сад, сел на нее и во весь дух поскакал через забор в чаир.
Только Мидат исчез, как у ворот показалась жена авджы Кадыра. Рыдая, она бросилась на шею Дульгера.
— Саледин-ага, мы погибли, — воскликнула она, обливаясь слезами. — Мужа моего арестовали. Что мне теперь делать? Я одна осталась. О Сеттаре ничего не слышно.
— Успокойся, Шерифе! — сказала Тензиле-енге. — Встань, не плачь!
Дульгер взял свою кизиловую палку, стоявшую в передней, и, шатаясь, медленно пошел к воротам. Шерифе шла за ним.
На следующий день в дом Саледина-ага ввалились ефрейтор и два рядовых.
— Где Саледин Ибрагим оглу? — спросил ефрейтор Тензиле-енге.
Увидя солдат, старуха перепугалась. Раньше, когда во двор заходили люди в шинелях, к ним выходила Сеяре. Но теперь ее не было — дочь вернулась в Кок-Коз. Саледин-ага дома не ночевал. А Мидат бегал где-то в деревне.
— Нет… хозяина нет… йок! — ответила она, путая татарские слова с русскими. — Китди… пошел.
— Куда?
— Гавр пошел. В гости.
— А сын Рустем где?
— Рустем война пошел… — проговорили она, вся дрожа, — Муаребе… стреляйт.
— На какую войну? Где он стреляет? У большевиков или у Врангеля?
— Эбет, конечно, у Врангеля стреляйт, у большевиков!
— Не понимаю. У большевиков он или у Врангеля?
— Врангель… большевик. Карош человек, — бормотала Тензиле-енге, не соображая, о чем говорит. — Каве… кофе хочешь пить, солдат?
— Врангель — большевик, говоришь? — закричал ефрейтор в бешенстве. — Ты что мелешь-то?
В это время весь в поту прибежал Мидат.
— Кто ты такой? — заорал на него один из солдат. — Зачем пришел?
— Я пришел сказать… — начал было Мидат, но, заметив бледное лицо матери, запнулся.
— Что сказать? — спросил ефрейтор строго. — Что тебе надо?
— Что Джелял-бей зарезал десять барашков.
— Кто режет баранов? — ничего не понял ефрейтор. — Ну, ну?
— И варит в четырех больших котлах кашу, — добавил Мидат, — для вас.
— Для кого это — для вас?
— Ну для вас, для солдат. Я сейчас иду оттуда. Ваши все сидят там и пьют вино.
— Ты не врешь?
— Пусть я ослепну, если вру.
— Так где же это?
