— Вы меня вызывали?
Малинин, только что весело разговаривавший с каким-то молодым человеком в белом костюме и каракулевой шапке, непринужденно развалившимся в кресле, стукнул карандашом о стол, сдвинул брови и, придав своему лицу важный и строгий вид, резко проговорил:
— Вызывал, Дульгер, заходи!
Саледин вошел. После долгого пути у него ныли ноги, и поэтому он хотел было присесть на свободный стул, но Малинин прикрикнул:
— Встань! Здесь тебе не каве-хане!
Старик отступил к стене.
— Нуредин-эфенди! — обратился Малинин к своему собеседнику в белом. — Это отец того самого Рустема, о котором я вам говорил. Узнаете его?
— Как же не узнать? — ответил юзбаши[17]. — Из Бадемлика…
Полулежавший в кресле молодой человек поднял на Дульгера красивые черные глаза.
— Где твой сын Рустем? — начал задавать вопросы Малинин.
— Не знаю, — пожал плечами Саледин-ага.
— А кто знает? Ты же сам его спрятал! Скажи, где сын?
— Не знаю. Я на ярмарку ездил. Когда вернулся, Рустема уже не было дома.
— Чей товар ты продавал?
— Свой, конечно. Вилы, грабли… Чей же может быть у меня товар?
— Я вижу, ты ездил прятать Рустема, не так ли? — мягко и вкрадчиво спросил Малинин.
— Нет, я никого не прятал. Со мной был Фикрет.
— А где сейчас Фикрет?
— Его схватили по дороге и угнали в солдаты.
— А тебе известно, что твой Рустем убил Исмаиля, сына почтенного Джеляла-бея?
— Нет, — ответил пораженный Саледин-ага, сразу меняясь в лице. — Об этом я ничего не знаю!
— Если ты не приведешь Рустема, мы тебя самого упечем на каторгу. Вот и подумай! У тебя голова уже седая! — закончил Малинин.
Нуредин-эфенди, внимательно смотревший во время допроса на Саледина-ага, поднялся и, поглаживая мизинцем тонкие длинные усики, подошел к двери. Повернув ключ, он снял со стены нагайку с вплетенным в ее конец куском свинца.
— Малинин-эфенди, — сказал он сухо, — вы слишком деликатничаете с этим карабаджаком[18]! Вы видели когда-нибудь отца, не знающего, где его сын? А ну-ка подойди!
Дульгер-Саледин не сдвинулся с места. Прижавшись к стене, он опустил голову и повторил:
— Я не знаю, где Рустем!
— Не знаешь?! — в бешенстве закричал юзбаши. — Мерзавец! — Он размахнулся и ударил нагайкой его по лицу.
Старик зашатался, но остался на ногах, прислонившись левым боком к стене.
— С тобой, видно, так и надо разговаривать! Теперь развяжешь язык! Ну, так приведешь сюда своего Рустема или сам в кандалах зашагаешь в Сибирь и сгниешь там?
Дульгер, с трудом оторвав спину от стены, сделал шаг вперед… Изо рта и рассеченной щеки струилась кровь.
