С помощью женщины, которая меня вылечила, я стал выходить на улицу, чтобы посидеть на крыльце, где меня ждал мой всегдашний компаньон, древний дед Охту, отец моей мамы Иши. У деда один глаз был почти полностью закрыт бельмом катаракты. Моей подружкой была и вертлявая, вечно сосущая палец девочка Ви, дочка соседа, которая еще плохо говорила и была младше меня, хотя занозой была той еще, постоянно бегала и крутилась вокруг меня, выдавая все мои шаги матери.
Все было просто до ужаса и примитивно до невозможности. Дома собраны без единого гвоздя, земляной пол и протекающие крыши. За удобствами — во двор в яму, пищу готовили во дворах, под навесами на костре, а на зиму, когда снега заметали все по самую крышу, худую скотину заводили в дома, чтоб не померзла, да и теплее так — получалось со слов старика Охты.
Все население деревни жило практически полностью за счет охоты, лишь по весне распахивая два поля неподалеку засеивая их пшеницей. Один колодец в центре деревни, впрочем, больше для скотины, так как в основном ходили к небольшой речке, где стирались да набирали воды впрок.
— Дед. — Я сидел на крыльце, греясь под лучами утреннего, еще не жаркого солнца, с трудом переваривая то, что сейчас весна, а не осень.
— Ась? — встрепенулся тот, видимо, проснувшись.
— А что со мной случилось? — медленно подбирая незнакомые слова, спросил я, удивляясь этому странному и непонятному умению нового языка.
— Магия, внучек. — Дед, задумавшись, пожевал губами. — От деревни повезли барону долг свой весенний. Прошли через лес, прошли деревню Речную и Ближнюю, вышли к городу. Стали ждать барона с его управляющим, а тут какой-то маг столичный проезжал, худющий, страшнющий, весь такой благородный, а ты бегал, с пацанвой игрался и не усмотрел, как под коня к нему чуть не залетел. Конь-то хоть и статный, а шуганулся от тебя, тот маг чуть и не вылетел с седла, осерчал, стало быть, знатно.
— И что? — спросил я, видя, что дед, похоже, замолчал надолго, копаясь где-то в глубинах своей души.
— Кто его знает? — Дед пожал плечами. — Мы-то и не видели, это Ви, твой хвостик, к нам прибежала в слезах, когда подошли, ты лежал без чувств на земле и пар от тебя шел, вроде ты как из бани али из печки выпал.
— У-у-у-н-а-а-а! — протянула девочка, большущими глазищами меня разглядывая, после чего протягивая мне ко рту обсосанный свой палец.
— Нет, спасибо. — Я отодвинул руку девочки, вновь переключая внимание на деда. — А где мы находимся?
