На уборку ушло не так много времени, как я думал. Мы смели осколки тарелок и битое стекло в толстый мусорный мешок, вымыли стол и стены. Анна принесла целую охапку бумажных полотенец, и мы ползали на карачках, вытирая полы.
Наконец-то кухня сверкает чистотой, а мы оба потные и усталые.
— Давай позавтракаем, — предлагаю я, падая на стул и впервые с самого начала уборки глядя на Анну. — Правда, еды никакой не осталось. И тарелок, кстати, тоже.
— Можно выпить кофе, — говорит она. — В шкафу есть еще несколько целых чашек.
Я варю кофе и сажусь напротив Анны. К моему удивлению, она плачет, хоть и пытается скрыть слезы. Смаргивает, отводит взгляд, подносит кружку к губам.
— Ты в порядке?
— Просто мне грустно, — отвечает Анна. — Очень грустно.
Прибрав со стола, я поднимаюсь к себе. Я устал от событий последних нескольких дней, от поздних отбоев и беспокойного сна, а потому падаю на кровать и закрываю глаза. Я представляю себе, как Анна разносит кухню, после чего пытаюсь изгнать из сознания получившийся образ: с безумным выражением лица и дикими глазами она в бешенстве бьет посуду. Анна кажется такой сдержанной и тихой, настолько лишенной жизненной энергии, что трудно вообразить в ней подобную пылкость. И само по себе это пугает. Может быть, у Анны есть скрытая сторона? Что-нибудь вроде раздвоения личности? Что если я живу в одном доме с сумасшедшей?
Не пора ли обеспокоиться?
Я впервые задумываюсь, не стоит ли собрать вещи и свалить. Возможно, следовало обратить больше внимания на слова Фионы, когда она предупредила, что я вправе уехать. По крайней мере нужно было воспользоваться возможностью и задать несколько вопросов. Например, спросить, отчего она считает необходимым меня предостерегать.
Несмотря на усталость, уснуть не удается, поэтому я встаю, сажусь за стол и включаю лэптоп, намереваясь поискать в «Гугле» агорафобию и выяснить, не является ли странное поведение Анны типичным симптомом. Но сначала я машинально захожу на «Фейсбук», несколько минут мучаю себя, разглядывая фотографии Лиллы, и пугаюсь, когда в маленьком чате внизу экрана появляется сообщение.
«Привет, Тим! Ты что тут делаешь? Я думала, ты ненавидишь „Фейсбук“».
Я смущаюсь, как будто меня застали за мастурбацией. Никакого другого ответа, кроме чистой правды, придумать не могу.
«Смотрю твои фотки. А что еще?»
«Ха-ха, я так и знала. КАЖДОМУ СВОЕ, как говорила моя няня. Ну ты псих. Слушай, кстати, я тут подумала. Ты завтра утром ничем не занят? Не хочешь смотаться со мной на пароме в город, когда поеду на работу?»
