Без волокиты, суда и следствия!
Как говорят французы: «A la guerre comme a la guerre», то есть: «На войне, как на войне».
А Советская Россия как оказалась на положении осаждённой крепости после Октября 1917 года, так к 1937 году на том же положении и оставалась, и отнюдь не по своему желанию.
30 октября 1937 года секретарь ЦК КП(б) Грузии Берия направил записку Сталину, где сообщалось, что за последний год органами НКВД Грузии арестовано свыше 12 000 человек, из которых осуждено 7347 человек.
К слову, и из этой, чисто закрытой, записки Берии тоже однозначно следовало, что арестовывали в Грузии не мифических врагов, а реальных. Всё вполне объяснимо — когда начинается генеральная уборка, то отнимает она всегда больше усилий, чем предполагалось, да и мусора набирается столько, что приходится лишь удивляться — откуда взялось?
31 января 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление об утверждении дополнительного количества подлежащих репрессии «бывших кулаков, уголовников и активного антисоветского элемента», при этом по Грузинской ССР лимит по I категории («расстрельной») повышался на 1500 человек, а по II категории — на 1000 человек.
Соотношение приговариваемых к расстрелу (в исполнение приводились, к слову, не все приговоры, хотя таких случаев было и мало) и к заключению было примерно равным с перевесом, однако, в сторону высшей меры наказания. С учётом этого число приговорённых к ВМН в Грузии в ходе репрессий 1937–1938 годов можно оценивать примерно в 6–7 тысяч человек.
По весьма сомнительным — уже хрущёвским — подсчётам конца 1953 года в
Грузии было осуждено к расстрелу 8 тысяч человек, и эту цифру надо принять, скорее всего, как предельную. В нынешней Грузии утверждается, что её надо поднять до 15 тысяч человек, но это явная ложь, без чего «демократы» любых национальностей обходиться не могут никак — на том воспитаны.
То есть при тогдашнем населении Грузии в 3,5 миллиона человек было расстреляно примерно 2 человека на тысячу населения.
Оставим в стороне теоретически якобы человеколюбивые, а реально гнусные и подлые (в лучшем случае — просто глупые и наивные) разглагольствования о том, что любая-де человеческая жизнь бесценна.
Подобная болтовня выглядит воистину отвратительно в той же, например, ельциноидной России, где в результате государственной политики число избыточных смертей составляет в год не менее нескольких сотен тысяч, при общей цифре — за два десятилетия — в десяток, если не более, миллионов жертв ельцинского и ельциноидного тоталитаризма.
